Иллюминации привели меня в восторг. Страница была в пышном обрамлении переплетающихся стеблей водосбора, среди листьев которого обитали существа из мира Каспара. Испуганный олень, атакуемый дикарем, который размахивает раздвоенным копьем перед мордой животного; два старых льва со скорбными выражениями, пристроившиеся на стебле под розой, за которой прячется лицо дьявола. Медведь, присевший в уголке и копающий землю среди корней растений.

— Ты превзошел сам себя.

Каспар погладил пергаментную страничку, податливую и мягкую.

— Если ты добьешься своего, то ничего этого уже не будет. Ты знаешь Рейссмана — писца, который живет над «Тремя коронами»? Ему потребовался год и три месяца, чтобы написать это. А ты почти за то же время сможешь сделать в сто раз больше и еще увеличить в два раза. Как он сможет выжить при этом?

— Твои карты существуют вот уже двадцать лет. Но художников при этом не убыло. — Я пожал плечами. — Что один человек может изменить в этом мире?

Я отвернулся от стола и осмотрел другие бумаги в комнате. Большинство из них кипой лежали под одеялом на кровати Каспара, но несколько листов остались на полу. На одном я увидел наброски быка с загнутыми назад рогами, на другом — змею с человеческим лицом.

— У тебя есть еще какой-то заказ? Может быть, еще один бестиарий?

Он не ответил.

— Мы сегодня утром нашли странную верстатку в наборной. Там, похоже, был текст из бестиария. — Я попытался заглянуть ему в глаза, но его взгляд ускользал от меня, как угорь.

— Наверное, это был демон из пресса. — Он бросил на меня озорной взгляд. — А может, Петер Шеффер. Очень честолюбивый молодой человек и не хочет провести всю жизнь, печатая Библии. Я слышал на днях его слова в литейной: он считает, что второй пресс ты должен использовать для печати новой книги.

— Один из моих людей сказал, что видел тебя вчера в Хумбрехтхофе, — не отступал я.

Каспар повернулся к гигантской Библии на столе и взял кисть.

— Видимо, он перепутал меня с герром Фустом. Кстати, как он поживает?

— Он был бы счастливее, если бы из нашей кладовой не пропадала бумага.

Я уставился на кипу бумаги на кровати Каспара. Но он, как всегда, словно и не слышал меня.

— А его дочка Кристина?

Я удивленно посмотрел на него.

— Откуда мне знать? Да я и видел ее всего два раза, когда Фуст приглашал меня на обед. Ей не больше пятнадцати.

— Вполне подходящий возраст для брака.

Я рассмеялся — смехом старика, полным желчи.