Он взял у меня книгу.

— Я не выдумал животных, которых ты видел в этой книге. Я взял их из жизни. Я думал, что уж ты-то должен был бы это понять.

Я закрыл лицо руками. Раздался тихий хлопок — он бросил книгу на кровать рядом со мной, — потом заскрипели половые доски. Может быть, я ощутил легкое прикосновение ко лбу — то ли это был поцелуй, то ли ласкающая ладонь. А может быть, это был просто спазм. Когда я поднял голову, Каспара уже не было.

— Я понимаю, почему церковь сохраняла это в тайне.

Ник закрыл книгу. Кожа у него зудела, словно личинки выползли из книги и принялись пожирать его. Он давно не чувствовал себя таким грязным.

Эмили была ошеломлена этими образами. Лицо у нее так побледнело, что казалось чуть не прозрачным.

— Это жестоко. В ней столько ненависти. Трудно представить, что это сделал тот же человек, который напечатал Библию Гутенберга.

— Это доказывает сходство шрифта.

— И ты думаешь, поэтому они ее и прятали? — спросил Ник. — Чтобы защитить репутацию Гутенберга?

Джиллиан смерила его пренебрежительным взглядом.

— Ты что — не видел? Это тебе не просто сатира. Ты посмотри на поля.

Ник неохотно снова открыл книгу и принялся разглядывать разукрашенные обрамления. Стоило ему увидеть картинки, как он понял, что никогда их не забудет. Они были гораздо хуже центральных иллюстраций — образы, которые Ник и описать толком не мог.

— Это омерзительно.

— Еще омерзительнее, чем ты думаешь. Это не орнамент. Это руководство к действию.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Фигура в плаще. Почему, по-твоему, она с каждой страницей увеличивается в размерах? Она приближается. В картинках этой книги скрыт секрет, на манер старых алхимических текстов. Это книга, которая дает власть.

Ник уставился на Джиллиан. Как и всегда, он не понимал, что она думает на самом деле.

— Но ты же не веришь в это? — сказал он, хотя по выражению ее лица и видел, что, по крайней мере, она хочет в это верить.

— Кто-то верит.