– Макс, ты меня слышишь? – сказал он в микрофон, одновременно готовя лодку к возвращению на «Орегон».

– Хуан не объявлялся?

– Нет. Мы грузимся в «Номад». Его здесь нет.

Молчание затянулось на пятнадцать секунд. На двадцать. Наконец Макс спросил:

– Сколько вы сможете там пробыть?

– Думаю, нисколько. Один из ученых ранен. Похоже, может истечь кровью. Его нужно как можно быстрей доставить в операционную.

В ходе заданий доктор Хаксли с помощниками всегда дежурила в лазарете, готовая немедленно оказать помощь раненым.

Эдди оглядел подводную лодку. Все сидения на скамьях были уже заняты, люди начинали садиться друг другу на колени. То, что раненый занял четыре места, а врач тем временем пытался спасти ему жизнь, мало влияло на этот расклад. Остальные молчали, но, заметив взгляд Эдди, отвечали улыбкой.

– Док, – окликнул Эдди. – Мне нужно полчаса, чтобы добраться до корабля, там ждет антишоковая бригада. Каковы его шансы? От ответа может зависеть жизнь другого человека.

Врач, норвежец в долгосрочном академическом отпуске, приехавший в Антарктиду из любви к приключениям, обдумал все варианты.

– Этот человек выживет, если мы отправимся через пять минут.

Эдди снова повернулся к радио.

– Макс, я могу дать Хуану десять минут, затем нам придется уйти.

Он рассчитал, что врач слегка перестраховался.

– Нам крайне дорога каждая секунда, на какую вы сможете задержаться. Слышишь? Каждая секунда.

Двенадцать минут спустя лодка погрузилась в черные воды залива.

Кабрильо так и не появился.

Глава 29

Глава 29

Прошло тридцать шесть часов, прежде чем погода позволила аргентинскому правительству выслать другой С-130 «Геркулес». За это короткое время Антарктида напомнила людям, застрявшим на полуострове в самом бедственном положении, почему они нежеланные гости на этих берегах. Хотя до каннибализма, как у некой уругвайской футбольной команды, не дошло, без постоянной подачи природного газа люди были практически беспомощны. Им приходилось разогревать еду на портативных печках и прижиматься друг к другу, чтобы сберечь тепло. Несмотря на повреждения, в том числе пробоину в носу, «Адмирал Браун» принял более двухсот выживших; остальные собрались в двух зданиях и сидели там, а температура стремительно падала.