Первый солдат из группы уже подходил к вершине. Теперь Лука четко видел его лицо. Щеки солдата раскраснелись от напряжения — идти по глубокому снегу было нелегко. Полы расстегнутой куртки развевались за спиной, палец он держал на спусковом крючке винтовки.

Солдат поднял глаза, посмотрел прямо на Луку и автоматически направил ствол винтовки в его сторону, но потом глаза солдата скользнули по громадному нависающему снежному козырьку, и он опустил винтовку, с удвоенной энергией двинувшись дальше. Он был почти у вершины.

«Черт!» — выругался Лука, глядя на снежный отвал у ямки.

Идея не сработала.

На мгновение он повернулся в сторону Гелтанга, все инстинкты говорили ему: беги, догоняй Шару. Но он упал на колени, разгреб снег, вытащил бутылку и посмотрел на импровизированный фитиль.

Пламя погасло.

Стряхнув снег, он снова поджег фитиль — на сей раз зажигалка загорелась без проблем. Бросив бутылку назад в яму, он кинул следом лишь пригоршню снега и тут же отскочил. Под самым козырьком он услышал крик, повернулся и увидел голову и плечи солдата — до вершины ему оставался один шаг. Его винтовка смотрела на Луку.

Все было кончено.

ГЛАВА 55

ГЛАВА 55

— Вы только посмотрите на него! — крикнул Рега морю обращенных к нему лиц. — Седьмой настоятель Гелтанга и высокий лама синего ордена. Он просто уставший старик!

Свет проникал в Большой храм сквозь высокие окна по обеим сторонам позолоченной двери. Ночные факелы все еще горели, но их пламя поблекло в лучах утреннего солнца, залившего набитое людьми помещение.

— Не обманывайтесь, — продолжал Рега, напрягая голос, — никакой он не великий лидер. Он просто гниет в своих покоях, следуя собственному пути, а наш священный монастырь тем временем разрушается. И даже сейчас, когда китайцы на пороге, он ничего не предпринимает!

Настоятель стоял перед возвышением, облаченный в грубую коричневую одежду совершенной жизни. Хламида была порвана на груди, из-под нее виднелись худые плечи и неестественно белая после многих лет добровольного заточения кожа. Голова опущена, глаза закрыты. А Рега над ним продолжал произносить обвинительные тирады.

Вот уже почти час шло это публичное поношение, и Рега своими речами приводил собравшихся в неистовство. Когда настоятель только появился, в Большом храме воцарилась тишина. Монахи с изумлением смотрели на оборванного, грязного старика с опущенной головой. Неужели это их священный лидер?

Но по мере того как обвинения Реги нарастали, аура неприкосновенности, окружавшая прежде настоятеля, рассеялась, чему способствовали и презрительные выкрики молодых послушников. Они толпились вокруг возвышения, ловя каждое слово Реги и требуя действий.