Ко времени своего второго пришествия на госслужбу она успела трижды выйти замуж и дважды развестись, ни разу не поменяв фамилию. Бывшие мужья о совместной жизни с ней говорить отказывались — наверное, были полны впечатлений, но умудрились подружиться между собой и их неоднократно видели вместе целенаправленно надирающимися в окрестных барах. Побывать супругом Криницкой оказалось тяжелым испытанием для мужского самолюбия, и не потому, что Марина оказывалась плохой женой, а потому, что мужчина в браке должен понимать, что у него есть яйца — не в физиологическом, а в сакральном смысле этого слова. Рядом с Криницкой можно было чувствовать себя самцом, а вот мужчиной…

С этим случались сложности.

Когда судьба столкнула Марину с Рувимом Кацем, она была не замужем в третий раз. Тогда Рувим был не профессором, а офицером подразделения 269 — удачливым, жестким, сравнительно молодым. От соприкосновения двух таких характеров не могли не полететь искры, и они полетели фонтаном.

Роман офицера Саерет Маткаль и переводчицы Моссада проистекал бурно, напоминая больше танковое сражение или рукопашный бой, чем попытку построить семейные отношения, но, несмотря на это, продлился несколько лет. За время тесного общения стороны в борьбе за первенство истощили физические и моральные силы, и в тот момент, когда Криницкая решила сдаться в плен единственному мужчине в ее жизни, выяснилось, что капитулировать уже не перед кем. Рувим устал первым и оборвал бой своим стремительным отступлением, так и не сообразив, что практически уже мог наслаждаться победой.

Роман послужил для обоих уроком. Рувим научился держать дистанцию во взаимоотношениях с женщинами так незаметно и искусно, что с тех пор ни разу и не задумывался о браке. Марина же, напротив, поняла, что жить надо не с образцом мужественности, уровень тестостерона в крови которого вызывает оволосение даже на мочках ушей, а с символом покорности, что хоть и скучно до зевоты, зато надежно и беспроблемно.

Так в жизни Криницкой появился четвертый и пока последний муж — Арон Флейшер, прекрасный врач, прекрасный человек и отец. Первый мужчина в ее жизни, которого не угнетали ни ум жены, ни ее характер, которому и в голову не приходило меряться с ней…

Ну, в общем, понятно чем.

Что казалось особенно странным — профессор Кац и госпожа Криницкая (фамилия Флейшер ее не соблазнила) сумели сохранить дружеские чувства, не превратив многолетний роман, в котором, кстати, не обошлось без приятностей, в выжженное поле битвы. Поздравляли друг друга на праздники телефонными звонками, очень редко — раз в пару лет — могли пообедать вместе, когда Рувима забрасывало в Хайфу, Марину — в Иерусалим или Тель-Авив.