Она едва заметно улыбнулась, мелкие морщинки собрались возле давно выцветших глаз, но сейчас, кажется, они сияли.
Ларин смутился, будто открылся секрет, о котором они предпочитали не говорить, этот секрет как сургучная печать скреплял их странный союз.
– Поздравляю, – сказал он, протягивая руку.
Комарова секунду помедлила, потом протянула свою: короткое рукопожатие на могиле врага, а то что враг повержен, сомнений не оставалось. Машины выкрашены синим цветом – чтобы не отпугивать потенциальных покойников. На самом деле, внутри они черные.
– Рано поздравлять, Дмитрий Сергеевич, комиссия по назначению после обеда.
– А мне кажется, они уже все решили, – сказал Ларин и пошел в класс.
Она смотрела ему вслед, пытаясь понять, чему она стала свидетелем – банальному переутомлению, или настоящим, но тщательно скрываемым эмоциям, которые в экстренных обстоятельствах вырвались наружу. Весь ее педагогический опыт, благодаря которому Надежда Петровна отличала ложь ученика по одному произнесенному слову, говорил ей – Ларин врет. Он слишком многое не договаривает, слишком многое скрывает.
И она, не колеблясь ни секунды, продала бы душу, чтобы узнать, что именно.
Песчинскую вывели в наручниках, когда в школе шел третий урок. Вестибюль первого этажа был пуст, даже охранника попросили выйти покурить в туалет. Минут двадцать молчаливые ребята в масках таскали ящики с бумагами, потом двое сотрудников, удерживая скованные сзади руки бывшего директора, быстрым шагом покинули здание школы.
В прозрачное окно класса Ларин видел, как распахнулась боковая дверь одного из автобусов, Эльвиру подтолкнули, она шагнула внутрь обреченно, лишь на мгновение ее лицо повернулось к школе и, кажется, она смотрела прямо ему в глаза, потом двое сопровождающих протиснулись вслед за ней, и дверца автобуса мягко закрылась.
Она не сделала мне ничего плохого, – подумал Ларин. – Если не считать вымогательство оценок для Успенского. Наверняка инкриминируют взятки, халатность, избиение золотого медалиста, – ей сильно повезет, если не найдут наркотики в нижнем ящике стола.
Глава 50
Глава 50
Саша вошла в подъезд, исписанный наскальной живописью современных неандертальцев. Искромсанные дверцы почтовых ящиков болтались на хлипких петлях – кое-где выглядывала одинокая газета, но основным содержимым были рекламные листовки, преимущественно микрозаймов на все вкусы и виды.