– Вспомнил меня? – спросил начальник, глядя на него сверху вниз пустыми рыбьими глазами. – Вижу, что вспомнил. Не дергайся, бесполезно. Ты будешь в сознании, когда начнется операция. Так что сможешь сам все увидеть до мельчайших подробностей. Это даже интересно, в некотором роде, смотреть, как из тебя достают селезенку, потом печень, почки, кишечник, легкие… потом тебя подключат к аппарату искусственного дыхания и достанут глаза, и в самом конце уже – сердце. А вот мозги твои никому не нужны. Увы…

Денис сглотнул. От ужаса у него отнялась способность соображать.

«Дыши, – твердил он про себя, глядя на начальника. – Дыши, твою мать. Дыши спокойно. Раз, два, три, четыре, три, четыре, раз, два, кто шагает дружно в ряд… Дыши!»

– Больно не будет, так что скажи спасибо. Понимаешь, я ведь не зверь какой-то. Да и ты кому-то поможешь, кому-то нужны твои запчасти больше, чем тебе. Это просто бизнес, ничего личного.

Он скривил губы в подобии некоего сожаления и хотел было отойти, когда его кисть железной хваткой обхватила другая рука. Гурко хотел отпрянуть, но не смог – сила, тащившая его к каталке, была неестественной.

– Э, – сдавленно крикнул он, – вы что, его не привязали?

– А зачем, – ответил кто-то из другой комнаты, судя по звукам, оттуда доносившимся, операционной. – Он же парализован!

Денис притянул его к себе – откуда в нем взялась такая жуткая сила, он и сам понять не мог, только видел, как скривилось от боли лицо начальника.

– Я… вам заплачу, – с трудом выдавил он из себя, когда ухо Гурко оказалось поблизости. – Не делайте этого…

Он молил бога, чтобы начальник не закричал. Судя по выражению его лица, он готов был это сделать прямо сейчас: его физиономия побагровела, на лбу проступила пульсирующая жилка.

– Много. Миллион долларов. У меня есть миллион долларов, – из последних сил сказал Денис.

Из операционной уже бежали на помощь санитары, у одного в руке был зажат шприц с огромной иглой. И когда он в два шага очутился возле каталки, готовый вонзить инструмент в Дениса, начальник поднял руку.

– Стой! – крикнул Гурко. – Стой!

Тот повернул удивленное лицо к Денису. Потом посмотрел на санитаров и врачей, обступивших каталку.

– Очистить помещение. Мне нужно с ним поговорить.

Высокий хирург, уже натянувший перчатки, застыл с поднятыми руками. Лицо его закрывала белая повязка, так что были видны одни лишь глаза за толстыми линзами очков – зрачки перемещались слева направо, он не понимал, что происходит.

Никто, кроме начальника, не услышал слова Дениса, и каждый, находившийся в этот момент в операционной, был, мягко говоря, удивлен. В таких сложных операциях каждое действие расписано по секундам, и промедление грозило срывом поставок – ведь где-то в эту же минуту над обездвиженными телами реципиентов застыли другие бригады хирургов в ожидании донорских органов.