«Может быть, не стоило отказываться от доктора», – промелькнула мысль у Терентьева, когда он обвязывался тросом. Гром подсадил его к отверстию лаза, и он, извернувшись, впихнул свое тело внутрь.

Схватившись за второй трос, натянутый вдоль лаза, он медленно продвигался вперед. Влажные стенки касались локтей, раздвинуть ноги чуть шире, чтобы помогать себе коленями, – не получалось. Ни спереди, ни сзади он не различал ни малейшего отблеска света, и где-то посередине (так ему казалось) он запаниковал. Волна страха, незримая, невидимая, горячая, как вырвавшийся поток воздуха из раскаленной печи, накрыла его с головой – он моментально покрылся липким потом, на лбу выступила испарина.

Пришла мысль: «А если я застряну? Если я не смогу отсюда выбраться, и они бросят меня? Просто уйдут, и все? Ведь такое запросто может быть. Кто эти люди? Я их практически не знаю. Мария, эта симпатичная стерва, глазом не моргнет. Гром, конечно, парень вроде надежный, но кто его знает…»

Руки и ноги одеревенели.

– Эй, – крикнул он сдавленным голосом, – Маша… Мария, посвети! Ни черта не видно же!

Однако никто ему не ответил, и он продолжил перебирать локтями по шероховатым внутренностям лаза, пока кисть руки не коснулась чего-то мягкого, влажного и пушистого. Терентьев мгновенно отпрянул, больно ударившись головой о бетонный свод. Жестокий, парализующий холод наполнил все его существо. Он попытался вдохнуть, как учили на занятиях по гражданской обороне, но не смог – воздух колом встал в горле, в глазах замелькали белые яркие точки – предвестники паники, нарастающей подобно снежной лавине.

Арсений заметался в тесной трубе – его начала бить лихорадка, с руки стекала липкая вонючая жижа, судя по всему, это были протухшие останки крысы или кошки, если, конечно, до них тут не ползали двуногие. Но вряд ли кто в здравом уме полез бы в эту дыру. Он заерзал руками и ногами, хаотично, как рыба, выброшенная на берег, бьет хвостом и извивается всем телом, оставляя на земле грязные чешуйки. Выпучив глаза, Арсений утратил контроль над собой.

В глаза ему ударил яркий, ослепляющий луч света. Из глаз его катились слезы, сопли капали на руки, вымазанные в гнилых потрохах.

– Ты чего, Арсений, испугался? Я тут, ползи. – Мария оказалась совсем рядом, буквально в двух метрах. Она протянула ему руку. – Господи, – сказала она, – да у тебя, похоже, клаустрофобия. Как же ты полез под землю? – Она говорила, как ему казалось, почти ласково, он понемногу пополз на звук ее голоса, успокаивающий и близкий.

Когда он вывалился из лаза с другой стороны, она поддержала его, усадив возле влажной стены.