Работа неизвестного художника второй половины девятнадцатого века, выполненная в манере Эль-Греко… А оригинал, как и сказано в любом справочнике, сгорел вместе с виллой Дель-Пьетро в тысяча восемьсот девяносто втором году.

— Любопытно… А Шеров знал, что я добываю для тебя подделку?

— Нет, разумеется. Я не хотел вдаваться в лишние разъяснения.

— Ясно. Мой брак с Дарлингом — твоих рук дело?

— Не совсем. Но я своевременно подключился.

— Да уж… И это по твоей милости меня кинули с векселями «Икаруса»? Чтобы не выскользнула из-под вашей конторы?

В глазах Морвена появилась обида. Похоже, неподдельная.

— Я такими вещами не занимаюсь. Подозреваю, это штучки Вадима. Если хочешь знать, узнав об этой неприятной истории, я тут же выкупил их через Пойзонби, одного из моих маклеров. Извини, что не за полную цену, но это было бы слишком подозрительно.

Теперь Морвен был ей понятней и ближе. Родственный ум, родственная душа. Но экстаз единения, пережитый в его уютной холостяцкой спальне, вряд ли повторится.

— У меня есть такое предложение: давай сменим наши простынные тоги на более пристойное одеяние и сходим куда-нибудь, в тот же «Сикрет-сервис», например.

Возьмем отдельный кабинетик, выпьем, закусим, о делах наших скорбных покалякаем…

Цитаты он, ясное дело, не понял, только выразительно посмотрел на нее.

— Ах да, извини, забыла, что я здесь на нелегальном положении. Тогда корми меня. Пора обсудить создавшееся положение, а на голодный желудок я соображаю туго.

Эндрю Морвен усмехнулся и подал ей руку.

— Прошу в столовую, сударыня.

Оставив ее подогреваться аперитивом и орешками, он принялся колдовать на кухне — большой, сверкающей, суперсовременной. Большая, кстати, редкость в богатых городских домах: многие даже завтракать предпочитают в ресторанах.

Должно быть, внутренняя женщина лорда Морвена отличается нетипичной домовитостью.

И незаурядными кулинарными способностями. Креветочный коктейль выгодно отличался от покупного, а фрикасе было вообще выше всяких похвал.

— Ну-с, — сказала Таня, отодвигая тарелку. — Итак, что побудило тебя возобновить наше знакомство именно сегодня, извини, уже вчера? Полковник Паунд обмолвился о каких-то изменениях в ситуации.

— А десерт?