— Не кричите так, синьор. Револьвер лежит на полу. Я украл его у возвращавшегося домой итальянского солдата.

Ларри подобрал оружие, проверил, нет ли в стволе патрона, и сунул пистолет в карман. Потом открыл шкаф и перерыл валявшийся там хлам.

— Куда ты его спрятал, Коррадо? Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю, разбойник!

— Я не знаю, что вы ищете. У меня ничего нет, ничего…

Ларри в ярости вывалил на пол содержимое ящиков комода.

— Это вещи моих родителей, — захныкал юноша. — Они уехали на север еще в начале войны. Это все, что они мне оставили…

Ларри с угрожающим видом подошел к нему.

— Не раздражай меня, — произнес он сквозь зубы.

— У меня кровь так и хлещет, смотрите…

— Мне плевать, — отрезал Ларри. — Так где?

— Я не понимаю, чего вы от меня хотите, — пробормотал Коррадо. — В монастыре я был почти никем.

Он упал на матрас. Ларри схватил его за шиворот, приподнял, но не сумел как следует обыскать, потому что у него все еще ужасно болело плечо. Однако он смог убедиться, что ничего похожего на то, что он искал, у юноши не было.

— Где ты его спрятал? — заорал он. — Ты что, думаешь, я напрасно проделал весь этот путь?

Коррадо охватила паника, и он начал дрожать всем телом.

— Я скажу вам, где он, скажу, — торопливо заговорил он. — Но предупреждаю: он немного… немного испорчен…

— Как это «испорчен», дубина?

— Немного испачкался, просто испачкался…

— Что ты с ним сделал, мерзавец? Берегись, если он пропал!

— Когда я сбежал из аббатства, мне пришлось передвигаться ползком в грязи, чтобы перейти линию фронта… Я принял меры предосторожности, завернул его в тряпку, но этого оказалось недостаточно…

Он снова начал скулить, и Ларри рассердился: