— Подозрительно? .. Но что здесь такого?

— Это доказывает, что те, кем она прислана была сюда, быть может, не сделают вам лично никакого вреда, но зато не поцеремонятся с вашими друзьями. Вот что это значит!

— В таком случае, быть может, было бы лучше сказать ей, что эта шлюпка моя!

— Без сомнения! Ведь у этой старой клячи есть хоть капля благодарности или чувства признательности к человеку, оказавшему помощь ее ребенку. Она, вероятно, постарается не повредить лично вам; если можно, то даже избавит вас лично от всякой беды! Но она в душе убеждена, что обязана чем-нибудь только вам одному, если вообще можно говорить о душе, по отношению к такой некрещеной твари, как эта старая хрычевка. Поверьте, она ни на минуту не задумается сообщить своим сообщникам все необходимые сведения и даже проводит их сюда!

— Возможно, вы правы, — согласился Шарль, которого, наконец, поколебала настойчивая уверенность и доводы Хозе. Так будем сторожить всю ночь, как если бы нам в самом деле грозила серьезная опасность. Осторожность не есть малодушие, не правда ли? Нас теперь достаточно много, и у нас превосходное вооружение.

Порешив таким образом принять некоторые предосторожности, Шарль и Маркиз взялись стоять первую вахту, один на бателлао, другой на шлюпке, а товарищам своим предложили тем временем заснуть.

Шарль предусмотрительно опустил свой заряженный револьвер в карман шерстяной куртки, положил ружье у себя под рукой и устроился поудобнее на носовой части своего судна так, чтобы иметь возможность наблюдать и с того, и с другого борта своего бателлао.

Легкий ветерок поднялся вскоре и разогнал тучи надоедливых насекомых, жужжавших и роившихся над судами; таким образом, хоть на время, бедные пассажиры и экипажи обоих судов могли отдохнуть от них и их нестерпимой назойливости.

Это было, по-видимому, благоприятное обстоятельство, которое, с другой стороны, могло стать также и роковым в данном положении. Эти маленькие, беспощадные и неутомимые мучители человека являются в тропических странах автоматическими будильниками, мешающими заснуть. Но Шарль был не такой человек, чтобы поддаться сладкой дремоте, которая против воли овладевает человеком в эту тропическую ночь, так отрадно прохладную, да еще при полном отсутствии крошечных крылатых и бескрылых мучителей.

Он стоял уже около полутора часов на вахте и мысленно предвкушал уже окончание остающихся тридцати минут, когда он сможет, наконец, передать это скучное дежурство другому, а сам получит желанный отдых, как вдруг едва слышный плеск воды привлек его внимание.