Неаполитанец переворошил весь чемодан и на секунду остановился, решая: заняться вторым большим чемоданом или сломать замок сундука? Не зря же англичанин ташил за собой этакую громоздкую штуку, похожую на огромный дорожный денежный ящик? Наверное, стоит поинтересоваться именно им. Успеет так успеет, а не успеет – все равно щелчок ключа в замке послужит сигналом метнуться к двери и приготовить удавку: вдруг удастся завладеть оружием палача?

С замком сундука пришлось повозиться: силе и умению Титто успешно противостояли опыт и хитрость мастера, изготовившего замок. Но ломать не делать, и вскоре итальянец поднял крышку дрожавшей от нетерпения рукой. Он небрежно смахнул в сторону покрывавшую содержимое сундука тонкую узорчатую ткань с золотистыми и серебряными разводами и сразу же увидел довольно объемистую кожаную сумку. На ее клапане красовалось клеймо в виде двуглавою орла – кажется, это прусский или шведский герб? Скорее всего что именно та сумка, которая нужна дону Лоренцо. Вон в ней пухлая пачка бумаг с непонятными черточками, кружочками, рисунками и странными буквами. Взять?

Он отложил сумку, снова полез в сундук и неожиданно наткнулся на твердый продолговатой предмет. С замирающим сердцем Титто разбросал вещи и вытянул кривую саблю в богато украшенных ножнах. Рванув из ножен клинок, он едва удержался от торжествующего вопля: вооружен! Ему никогда не приходилось рубиться саблей, но неаполитанец сразу понял, как она хороша – хищно изогнутая, острая, как бритва, с удобной рукоятью. Титто взмахнул клинком и услышал тонкий свист смертоносной стали.

Теперь он успокоился. Зачем англичанин таскал в сундуке саблю, не важно; главное, она вовремя попала в руки того, кто в ней крайне нуждался. Вот бы еще отыскать пистолет, тогда он покажет французским мозглякам, как связываться с неаполитанцами. Неужели они думают, что те все помешаны на песенках и разучились быть настоящими мужчинами?

Наливаясь до краев темной злобной яростью, Титто начал все выбрасывать из сундука в надежде найти пистолет или ружье. Злость на французов, на собственную глупую неудачливость, обида на вечно поворачивающуюся к нему не тем боком Судьбу и торопливое нервное возбуждение загнанного в тупик человека немедленно вымещались на вещах Роберта: их рвали, мяли, безжалостно топтали грубыми башмаками.

Неаполитанец ухватился за кусок плотного желтоватого шелка, но пальцы скользнули по гладкой поверхности, материя сдвинулась, и глазам Титто предстала черная лаковая шкатулка с золотыми драконами. Он поддел ее крышку саблей – такая красивая коробочка непременно должна иметь замочек, но шкатулка легко раскрылась. Наклонившись, южанин увидел в ней множество аккуратно сложенных в стопочки костяных табличек. Наверное это вторая вещь из тех, что интересовали иностранца? Может быть, где-то рядом и рукописная книга?