К тому моменту, когда Гэбриель кончил вопрос, бледность на лице Джека сменилась ярким румянцем. Ответ не заставил себя ждать:

— Черт подери, да она вдвое темнее! На карточке она белым-бела!

На лице Гэбриеля выразилось разочарование. Но Гемлина уже было не удержать.

— Да! Вдвое темнее! И когда я говорю вам это, я имею в виду, что самая белая женщина на свете не сравнится с ней красотой! Нет ангела в небесах, который был бы краше ее! Вот какая она, черт меня совсем подери! По этой карточке, — продолжал мистер Гемлин, вытаскивая медальон и вытирая его носовым платком, — нельзя, конечно, правильно о ней судить. — Ну а вы, — внезапно обратился он к Гэбриелю, принимая самый угрожающий тон, — вы-то чего молчите?

— Мне показалось, что она походит лицом на мою сестру Грейс, — робко ответил Гэбриель. — Не встречали вы ее, мистер Гемлин? Она пропала без вестей в тысяча восемьсот сорок девятом году.

Гемлин смерил Гэбриеля быстрым взглядом, в который бессознательно вместил всю дерзость, на какую только был способен.

— Походит на вашу сестру?! — промолвил он. — Уж не думаете ли вы, что у вас могла быть такая сестра? Поглядите как следует! — заорал Джек. — Разве вы не видите, что перед вами настоящая леди?!

— Грейси не похожа ни на меня, ни на Олли; она совсем другая, — спокойно возразил Гэбриель, словно не замечая грубости Гемлина.

Но Джека уже трудно было угомонить.

— Скажите, поет ваша сестра, как ангел? Говорит она по-испански, как губернатор Альварадо? Происходит ли она из старейшей испанской фамилии? Владеет она ранчо и имением в тридцать квадратных лиг? Зовут ее Долорес Сальватьерра? А цвет лица вашей сестры напоминает молодую кору земляничного дерева? А кажутся все женщины перед ней мертвенно-белыми как мел?

— Конечно, нет, — со вздохом ответил Гэбриель. — Я ведь спросил просто так, по дурости, мистер Гемлин. Поглядел на карточку, мне вдруг и представилось…

— Карточку я украл, — заявил Джек, во внезапном порыве откровенности. — Стащил со стола в гостиной, когда никто не видел. Господи, да она никогда бы мне ее не подарила! А если бы кто из родственников заметил, они бы меня и в живых не оставили. Теперь вам понятно, что к конокрадству я пришел не случайно, — заявил Джек Гемлин, заливаясь самым бесшабашным смехом. Тут он столь же откровенно, и дав волю поэтической фантазии, поведал Гэбриелю о своей первой и единственной беседе с донной Долорес. Должен сказать, что в этой новелле Джек не пощадил себя: почти ничего не сообщил об услуге, которую оказал донне Долорес, скрыл, что она поблагодарила его взглядом, подчеркнул безнадежность своей страсти.