Вечер встреч

Вечер встреч

Сергей Лисицын сидел в кресле, закрыв глаза и вслушиваясь в ровный гул двигателей самолёта. Перелёт был долгим и нудным, если учесть тот факт, что Сергей летел один, знакомиться ни с кем из попутчиков не пожелал и провёл весь путь в полном молчании, нарушая его лишь для того, чтобы попросить у стюардессы порцию виски, когда сбрасывал с себя дремоту.

В течение трёх месяцев он колесил по дорогам Америки, изнывая от летней жары и безостановочной болтовни двух американских коллег, взявшихся познакомить его с красотами и достопримечательностями их любимой родины. Его до основания вымотала их нарочитая бодрость, выраженная в неугасаемых резиновых улыбках и регулярных предложениях подкрепиться очередной сосиской и запить её холодной сладкой водой, которую в Америке почему-то принято называть ледяным чаем.

– Почему ты не улыбаешься, Сергей? – они не уставали повторять один и тот же вопрос каждый день. – Тебе не нравится Америка? Почему? Мы знаем, что у вас в России повсюду грязные дороги и никому не платят зарплату. Почему тебе не нравится Америка? У вас в России плохо. Много разбойников, много беспорядка.

– У нас беспорядка не больше, чем у вас. Просто у нас порядки разные. А что до бандитов, то и вы этим добром ничуть не обделены. Просто мы с вами чуток поменялись местами. Раньше у вас был Дикий Запад, теперь он у нас. У нас в каждом уважающем себя городе на центральных улицах непременно устраивают перестрелки. Любой крупный бизнесмен считает себя обязанным иметь телохранителей, даже если они ему не нужны. Это своего рода шик, признак принадлежности к определённому социальному классу…

Имя Сергея Лисицына было хорошо известно в России. Московский журнал «Плюфь» не сильно отличался от других глянцевых изданий, таких было много. Зато рубрика «Твёрдый знак» была уникальной, и сравнить её было не с чем. Второй год подряд на Лисицына была мода. Его всюду приглашали, он был не просто желанным гостем, многие считали лестным для себя пожать ему руку и постоять бок о бок с ним перед объективами фотокамер. В то же время имя Сергея Лисицына заставляло многих холодеть, ибо его «Твёрдый знак» был тем самым столбом позора, на котором никто из обывателей не пожелал бы увидеть своей фамилии.

Лисицына пригласили в США на проходивший в августе ежегодный симпозиум работников прессы. Американцы всегда любили заморские диковинки, будь то люди или музейные экспонаты. На них смотрели, о них много говорили, но к ним быстро теряли интерес, если диковинки обходили вниманием саму Америку, ибо больше всего на свете американцы любят свою страну, где нет, как им кажется, недостатка ни в чём. Они упиваются собственной самодостаточностью и не желают знать ничего о мире за пределами государственной границы. Когда же до них докатился-таки слушок о знаменитом русском журналисте, которого обожал и одновременно страшился весь высший свет России, коллеги из Лиги независимых репортёров не могли устоять перед соблазном встретиться с ним на своей территории. Сергей согласился.