— Что это за фокусы?

— Отличительные знаки, товарищ комдив! Они виднее цифр.

Покрышкин подумал: «По таким тузикам-чертикам удобно прицеливаться». Хотел распорядиться соскоблить украшения. Но летчики, довольные находкой, так просяще смотрели на командира, что тот махнул рукой:

— Ладно, потешьтесь, пока нет серьезных боев. А начнутся — сами себя взнуздаете.

…Заболевший хозяин «туза» был ростом выше Девятаева, и сейчас, когда ребята выруливали на взлет, Михаил торопливо укорачивал лямки парашюта. Минут через пять на форсаже догнал группу, передал по радио:

— «Выдра», я — «Мордвин». Пристроился.

— Вижу «туза», — ответил командир полка. — Будешь прикрывать меня. Драка будет подходящая.

Они успели перехватить «юнкерсов» до подхода, разорвали строй.

— Доконайте! — приказал Бобров летчикам. — А ты, «Мордвин», за мной!

Командир понимал, что у бомбардировщиков где-то прячется прикрытие. Значит, перед боем нужно набрать больше высоты.

На земле горели «юнкерсы», над головой висели белесые облака. Из них и вырвались восемь черных стрел.

— Атакую! Прикрывай! — И Бобров бросился свечой.

Воздушный бой стремителен и краток, как вспышка импульсной лампы. Кто — кого? — решается в доли секунды.

Горит первый «фокке-вульф».

Для новой атаки нужен новый заход. Но «фокков» было больше.

И как бы ты ни был хитер и изворотлив, двоим против семи туговато. Ты должен видеть и впереди и за спиной, справа и слева, вверху и внизу. Мало видеть, надо — как это длинно говорится и как мгновенно делается! — замысловатыми лабиринтами, меж огненных трасс, пробраться в решающее положение и в нужную секунду нажать на гашетки.

Михаил, прикрывая командира, поймал в прицел чужой самолет. Ударил. Бросил короткий взгляд влево, куда заковылял подранок. Но именно в этот миг надо было оглянуться: к его «тузу» подобрались два «фокке-вульфа».

Девятаев скользнул на левое крыло, бросил «кобру» вправо и вниз. Не помогло. Горели обе плоскости. Дым ворвался в кабину.

— Я — «Выдра», я — «Выдра», — крикнул по радио Бобров. — «Мордвин», прыгай!