— Я ухожу, Маргарет. Закройте издательство.

«Мерседес» стоял у подъезда. Клинген забрался в кабину и рванул с места. Двести лошадиных сил стремительно понесли его по узкой, похожей на туннель, улице.

— Скоро все это кончится, — сказал он вслух, но дальше подумал: «Месяца через два я буду далеко отсюда… Буду сидеть где-нибудь на берегу реки с удочкой, просто сидеть и смотреть на поплавок…»

Когда воды Рейна еще не были отравлены, Клинген все воскресенья просиживал на берегу. Но сейчас он представлял себе совсем другую реку — широкую и тихую, с зеленоватой водой, пологими берегами, поросшими чаканом…

Дурное настроение не оставляло его. Клаус прибавил скорость. Этот способ избавиться от навязчивых мыслей должен был наконец подействовать — гнать, гнать как можно быстрее, и тогда твои руки, мозг, сердце будут поглощены одним — дорогой.

* * *

Этот столик в каменной нише был предназначен для влюбленных. Здесь не слышно было даже голосов других посетителей «Монастырской корчмы», только музыка маленького национального оркестра едва доносилась сюда.

— Здесь довольно мило, — заметил Клаус.

— И хозяин свой человек. Что ты будешь пить?

— Рислинг.

— Неизменный рислинг…

— С годами приходит постоянство.

— Значит, после Лондона — Париж, Рим, Вена? — поинтересовался Зейдлиц.

— Да, мои планы не изменились.

— У тебя сегодня был Мирбах? — неожиданно спросил Зейдлиц.

— Откуда ты знаешь? Я потерял доверие, за мной следят?

— Да нет же, — досадливо поморщился Зейдлиц и снял пенсне. — Следят не за тобой. Меня, как ты сам понимаешь, интересует Мирбах… О чем у вас был разговор? — Зейдлиц протер пенсне и водрузил его на место.

— Он предложил мне свою книгу о Грюнзее.

— Ты читал ее?

— Да.