— Ладно, — сказал отец, — когда господин кавалер будет причёсан, наступит и твоя очередь. 

Сей догадливый плут сразу же нашёл верный путь, чтобы я не проверял его счета. Впрочем, старался он напрасно — для меня все его ухищрения не переходили границ умеренности.

Манон причесала меня не хуже, чем моя милая Дюбуа, о которой я всё ещё вспоминал с удовольствием. Не в пример Розе она поцеловала меня без лишних церемоний. Обе вышли, когда доложили о прибытии банкира.

Этот молодой человек, отсчитав четыреста луидоров, заметил, что мне будет удобно в занимаемом доме.

— Несомненно, — отвечал я, — ведь обе сестры очаровательны.

— Но их кузина ещё лучше. Отец имеет ренту в две тысячи франков, и дочери смогут выбрать себе мужей среди коммерсантов.

Любопытствуя видеть эту кузину, которая, как говорили, была ещё красивее обеих сестёр, я спустился вниз и у попавшегося навстречу консьержа спросил, где комната Дюка.

Я увидел своего молодца облачённым в халат и сидящим на постели. Румянец на его лице не свидетельствовал об опасной болезни.

— Ну, что с тобой?

— Ничего, сударь. Просто я приятно провожу время, поскольку вчера у меня возникло желание заболеть.

— С чего это?

— А после того, как я увидел здешних граций, которые куда лучше вашей прекрасной экономки, не позволившей мне поцеловать её. Однако что-то не торопятся с моим бульоном, придётся рассердиться.

— Господин Дюк, вы наглец.

— Сударь, может быть, вам хочется, чтобы я выздоровел?

— Мне хочется покончить с этой комедией, она уже надоела.

Тут открылась дверь, и вошла кузина с бульоном. Я нашёл её восхитительной.

— Я желаю обедать в постели, — сказал испанец.

— Вам будет подано, — ответила девица и вышла. 

— Эта девчонка изображает из себя принцессу, — заметил Дюк. — Но меня не обманешь. Не правда ли, сударь, вам она тоже кажется прехорошенькой?

— Мне кажется, что ты совсем обнаглел, и я недоволен твоим обезьянством. Вставай и будешь прислуживать за столом. В этой комнате ты не останешься, консьерж даст тебе другую.