— Скоро мы станем свидетелями важных событий. Есть человек, который совершит… Валбицын вдруг осекся. — Я не могу сказать, что именно совершит этот человек, пан Григорий, хотя вы наш сотрудник, мой коллега, и я не сомневаюсь в вас, но есть секреты… Скажу только, что мы подготовили агента, который полетит в красный тыл и которого благословил сам Скорцени!

— О–о, это потрясающе! — воскликнул Марков. — Выпьем же за его успех! — Он быстро налил по полной рюмке, и они выпили до дна. Марков почувствовал, что коньяк ударил и ему в голову — вообще он пьянел медленно, к тому же сейчас хоть немного, но не допивал, что давало явное превосходство перед Валбицыным. И Марков сделал еще одну попытку что–нибудь вытянуть из него: — А ведь нам с вами очень нужен этот успех, и, надеюсь, вы приложили все усилия, чтобы наш агент почувствовал себя среди красных спокойно.

— У него такие документы!.. — начал Валбицын хвастливо.

«Ну, дорогой, еще хоть немного, еще три слова, ну, что–нибудь, я уж не прошу называть фамилию, хоть маленькую примету, звание, должность…»

Но Валбицын только резанул ребром ладони по горлу, и Марков понял, что больше ничего не вытянет из него.

Они допили коньяк, Валбицын позвонил куда–то и вызвал машину — раньше у него такой привилегии не было, и это еще раз подчеркивало, что пан Кирилл поднялся на высокую ступень в «Цеппелине».

В машине Валбицын сразу уснул, Марков растолкал его у дома и сам отвел в запущенную и грязную холостяцкую квартиру, половину прихожей которой занимали пустые бутылки.

Вернувшись домой, Марков включил приемник, поймал симфоническую музыку, обдумывая услышанное, потом составил короткое донесение, зашифровал его и только после этого пошел спать.

Завтра на рассвете он совершит традиционную утреннюю пробежку, сунет записку в тайник, а через два дня Центр получит его сообщение. Скупое и не очень ясное. Но он сделал все, что мог, а там будет видно.

17

17

Юрко остановился в подлеске на краю поляны, чувствуя, как Бобренок дышит ему в затылок.

— Схрон там… — показал на березу.

Бобренок не ответил, оглядывая поляну. Лес стоял дремучий, все время им приходилось перелезать или обходить завалы деревьев, и вдруг большая чистая поляна, а за ней — поросший кустами овраг с ручейком на дне.

Майор мгновенно прикинул: схрон оборудован со знанием дела — есть запасный выход к ручью, можно зимовать, не боясь остаться без воды. Кроме того, ручей выполнял, так сказать, и санитарные функции.

Рассвело, небо посерело, и береза на поляне четко выделялась на светлом фоне.