— Во Франции расстреливали и раненых, и пленных коммунаров… А ведь французы славятся милосердием. К сожалению, гражданские войны всегда сопровождаются зверствами…
Быстрой рысью к ним приближались всадники. Впереди скакал штабной офицер. Увидев их, Долорес с явным вызовом заявила:
— Ну вот, смерть совсем близка! Что ж, мы ее встретим достойно. А вы, мадемуазель Фрикет, примите нашу бесконечную признательность.
— Разве мы с вами знакомы?
— Доходило до нас, что среди испанцев есть молодая француженка. Очень знающая и преданная своему делу. Она лечит всех — и друзей и врагов. Вы ведь и есть та самая сестра милосердия?
Разговор прервали крики всадников:
— Вальенте!.. Вальенте!.. Смерть бунтовщику! Смерть!
Фрикет не задумываясь вышла вперед, чтобы своим телом прикрыть раненых. А всадники были уже совсем близко. Щелкали затворы карабинов. Бряцали сабли. И несся дикий вопль:
— Смерть Вальенте!.. Смерть!
Замелькали мундиры волонтеров[9]. Добровольцы либо прибыли из Испании, либо были местными, но принадлежали к старинным креольским семьям. Точеное лицо сорокалетнего офицера искажала странная гримаса. Понятно было, что его переполняет жгучая ненависть, которая не утихнет, пока он жив. Остановив лошадь в нескольких шагах от раненых, всадник закричал:
— Разойдись! Разойдись, говорят вам! А то…
Фрикет, раскинув руки, прикрыла брата с сестрой. В голосе ее звучало возмущение:
— Вы их не тронете!
Полковник, сдерживая гнев, произнес:
— Дитя мое! Не вмешивайтесь в чужие дела… Уйдите! Не то погибнете вместе с ними.
— Ну что ж! Убивайте нас! — ответила мужественная француженка. — Убивайте женщин, раненых… Вы трус!.. Подлец!..
Офицер, весь багровый от стыда и возмущения, поднял револьвер и, ругаясь на чем свет стоит, выстрелил.
ГЛАВА 2
ГЛАВА 2