Сильвестр с облегчением улыбнулся.

– Никаких проблем, amigo. Я дам тебе знать, как только она помрет. Не думаю, что она долго протянет. Она томится по сестре. И скоро сдастся. За сто americanos сможешь снять целый фильм.

– Нет! – возразил Амарантус. – Нет, ты не понял. Я хочу, чтобы ты привел ее на ферму до того, как она умрет. Пусть встретится с Ганнибалом, пока еще может сопротивляться и лягаться. Хочу снимать, пока она еще будет вопить.

Даже Сильвестра поразило это невероятное предложение. Он побледнел и уставился на Амарантуса.

– Живую? – запинаясь, выговорил он. – Хочешь, чтобы я скормил ее свиньям живьем?

Он едва мог поверить в собственные слова.

– Si, amigo. Живьем.

– Милостивая Мария! Теперь я все услышал. Дай курнуть твоей porro.

Сильвестру нужно было прийти в себя. Амарантус протянул ему косяк. Сильвестр глубоко затянулся и удерживал дым, потом заговорил.

– Сто долларов мало, – просипел он. – Давай пятьсот.

– Триста пятьдесят, – возразил Амарантус.

– Четыреста.

– Ладно! Четыреста, – согласился довольный Амарантус. Он слышал о человеке, который заработал сто тысяч долларов, продав на черном рынке шестиминутную запись. Он видел эту запись. Ничто по сравнению с тем, что будет у него.

«Миллион, – мечтал он. – Я могу заработать миллион или даже больше».

Было утро понедельника. Сильвестр знал, что Долорита и Гойо запрутся в своем офисе за баром. Они будут считать заработанные за неделю деньги, чтобы Гойо отнес их в банк в город. Сильвестр постучал в дверь.

– Кто там? – крикнула Долорита. – Чего тебе? Мы заняты.

– Это я, Сильвестр. Вторая Yanqui puta, та нахальная, умерла ночью.

– Ну и что? Оттащи ее на ферму и оставь нас в покое. Ты знаешь, что мы заняты.

– Perdoname, señora. Больше не побеспокою.