Один из них тотчас же появился.
— Утсара вернулся? — спросил брахматма.
— Нет, Сахиб!
— Скажи ему, когда он вернется, чтобы сейчас же пришел ко мне… Да пришли сюда Судазу.
Факир, совершив перед брахматмой селактанг, вышел из комнаты, пятясь назад со всеми знаками уважения, в которых проглядывали любовь и безграничная преданность.
Как только появился Судаза, брахматма передал ему пальмовый лист, на котором предварительно начертал несколько строк.
— Умеешь читать? — спросил он.
— Да, сахиб!
Факир бросил быстрый взгляд на олле и спрятал его, причем ни один мускул лица не выдал волновавших его чувств.
— Понял? — продолжал Арджуна.
— Да, сахиб!
— Приказание это должно быть исполнено до восхода солнца.
— Хорошо, сахиб!
Арджуна встал и, подойдя к конструкции, составленной из кинжалов в форме горящего пламени, известных под названием
— Вот Кинжал Правосудия. Будь тверд, рази смело и не бойся ничего.
— Приказание брахматмы, — отвечал Судаза, — воля неба.
— И помни, — прибавил брахматма, — тот, кто гибнет при исполнении долга, избавляется навсегда от переселений низшего разряда и получает в Сварге вечную награду… Иди же, и пусть Шива управляет твоей рукой, достойный сын Страны Лотоса!
Факир вышел с соблюдением тех же церемоний, что и предыдущий, крепко сжимая в руке кинжал. Рука его не дрожала и сердце не билось сильнее обычного.
Тогда брахматма позвонил снова, но на этот раз несколько иначе. На зов явился факир Суакапа. Это был несравненный скороход, который перегонял даже лошадь; накануне битвы при Серампуре он сделал шестьдесят миль в двадцать четыре часа, чтобы предупредить Нана-Сахиба о прибытии армии.