Расставшись, оба врага уже не сомневались в своих взаимных чувствах; оба были убеждены, что борьба начнется немедленно, борьба безжалостная, беспощадная, и оба спешили нанести первые удары.

Но возвратимся к нашему рассказу.

Назначение Люса прекратило всякие споры, и новый начальник полиции безопасности получил от префекта приказ пустить в дело лучших сыщиков, не жалеть ни их, ни самого себя, лишь бы напасть на следы убийцы Фроле.

Обыск в здании префектуры и объяснения, происходившие в гостиной префекта, заняли гораздо меньше времени, чем это можно было подумать сначала. В тот момент, когда новый начальник полиции безопасности уходил от де Вержена, последний сделал ему знак следовать за собой в кабинет. Там, предварительно уверившись, что никто не может их слышать, префект указал ему на кресло и начал взволнованным голосом:

— Ну вот, Люс, ваше заветное желание исполнилось, но я боюсь, как бы ваше назначение на так давно желанный пост не означало опалу для меня!

— О! Господин префект! За справедливость, которой я жду более пятнадцати лет?

— Вы меня не поняли, Люс, дайте мне объяснить это. Мне нечего бояться за ваше назначение, хотя этот пост крайне завидный, но против вас — многие влиятельные лица… назову только одного из ваших врагов, герцога де Жерси…

— Председателя Законодательного Корпуса?

— Его самого. Хотя и очень сильное влияние было пущено в ход уже заранее с целью вас обойти, но я уверен в поддержке министра. Не далее как дней восемь тому назад, после нашего последнего дела, в котором вы имели такой блестящий успех, тогда как полиция всей Европы не могла ничего поделать, он сказал мне, что, во избежание всякого соперничества, решение об отставке Фроле, которое я принял бы в надлежащий момент, должно быть одновременно и решением о вашем назначении, которое он назвал актом восстановления справедливости. Вы видите, мой дорогой Люс, что мне нечего бояться факта вашего назначения. Только вот вы не знаете, что положение мое и даже моей семьи сильно поколеблено.

— Это невозможно, господин префект.

— Однако это так, мой дорогой Люс!

— Боже мой, в пользу кого же?

— Моего шурина.

— Поля де Марсэ, первого заместителя главного прокурора?

— Его самого. Его отец, которого вы только что видели, мечтает об его блестящем и высоком назначении.

— Сколько ему лет?

— Около тридцати двух.

— Да, так и должно быть; я вспоминаю в самом деле, что маленькому Полю было всего полтора года, когда его отец увлек меня заняться этим темным делом на мельнице д'Юзор, оказавшим такое ужасное влияние на всю мою жизнь.