— Трус, — крикнул капитан Дику, — других натравливаешь, а сам не смеешь взять меня!

В один момент Дик выхватил револьвер у первого ближайшего рабочего и одним прыжком подался вперед, но Оливье обхватил его обеими руками поперек тела.

— Благодари этого благородного юношу, который защитил тебя своею грудью, не то тебя теперь уж не было бы в живых! — мрачно проговорил Дик.

— Благодетель мой, спаситель мой! Клянусь вам честью, мне не в чем себя упрекать… Выслушайте меня, умоляю вас!..

— Оставьте нас, — сказал Оливье, обращаясь к рабочим, — я за все отвечаю!

Смущенные решительным видом капитана, они поспешили уйти.

— О, благодарю вас, граф! — воскликнул Джонатан Спайерс. — Вы положили конец сцене, после которой оставшиеся в живых предавались бы самому горькому отчаянию, быть может, всю свою жизнь! Вы увидите, что я заслуживаю ваше уважение, только ваше, потому что ничьим другим я не дорожу!

Последние слова были брошены в адрес канадца, что тот прекрасно понял.

Видя, что граф становится на сторону убийцы вождя, канадец, возмущенный этим до глубины души, не мог удержаться, чтобы не воскликнуть:

— Так вот как вы отблагодарили меня за все мои благодеяния вам, за все, что сделал для вас Виллиго!

Но едва он произнес это, как понял, что вырыл между Оливье и собой бездонную пропасть, и готов был отдать теперь полжизни, чтобы взять свои слова обратно.

При столь неожиданном ударе Оливье страшно побледнел, и в нем заговорила гордость.

— Знайте, господин Дик Лефошер, что графы де Лорагю д'Антрэг всегда платили свои долги… И я поступлю так же!

В первый момент Дик даже не понял всего значения этих слов, его поразило только, что он назвал его господином, и это болезненно укололо старого траппера.

— Оливье, милый Оливье! Простите меня, простите старого траппера за невольно сорвавшееся горькое слово! Не называйте меня так, как вы сейчас назвали, мне это больно… Оливье, протяните мне руку и скажите мне, что все забыто! — начал он упрашивать.

Растроганный Оливье тотчас же протянул ему руку и добавил:

— Все забыто! И пусть об этом никогда больше не будет сказано ни одного слова! — затем, обернувшись к капитану, он спросил: — Так это вы стреляли в Виллиго и Коанука?

— Да, в ответ на предательское нападение, защищая свою жизнь, — ответил Красный Капитан. — Позвольте мне рассказать вам мою печальную историю, без чего вы не поймете моего появления здесь и моих действий, вероятно, восстановивших против меня этих туземцев.