Заросший мужик — ему свирепо:

— А сожрут-то они сколько нашего на один доллар? Мясо из моей груди выедают…

Бывший дьякон:

— Без закуски пьем… Кирпичом, что ли, закусывать? Ребята, закуски хотим…

— Закуски! — заорал губастый парень. И заросший мужик — опять:

— Мы за свои права с кольями пойдем, — погодите…

Рабочий, — весь багровый от напряжения, с раздутой шеей:

— Какие твои права? — кулацкие, дремучие… Товарищи, мы не даем человеку жить в свинстве, — правильно… Мы его силой вытаскиваем…

— Сила-ай? — выл заросший мужик.

— Кулак вас на дно тянет, в рабство, в свинство… Что ж вы — социализм за пол-литра водки хотите продать?..

— Ребята, — крикнул Бахвалов, держась на периферии тревожно гудевшей толпы, — в буфете не одни американцы… Наши, русские, с ними жрут, пьют…

Раздались гневные восклицания. Губастый парень — чуть не плача:

— Русские… сволочи…

Дьяконов бас:

— Предательство…

Хренов с другой стороны толпы:

— Едят наше мясо, пьют наше вино… Россию пропивают…

— Бей русских в буфете! — завопил губастый парень.

— Провокация! — надсаживался рабочий. — Товарищи, здесь нашептывают…

Огромная ручища бывшего дьякона взяла его за горло: