— Так точно, я.

Она пожевала губами и, вдруг перегнувшись вперед, быстро заговорила:

— Порядочные люди так не поступают. Шура писал, что высылает двадцать фунтов ржаной муки, а в мешке ее оказалось девятнадцать с половиной.

Кровь ударила Демину в голову, но, стиснув зубы, он сдержался. Воздух рвануло оглушительным громом, и под ногами закачалась земля, но он не сдвинулся с места. Звеня, посыпались сверху осколки стекла, и женщина в окне скрылась, всплеснув руками.

Его назвали вором — значит, в ее дом ему пути не было. И почему-то от этой мысли потемнело небо. Он повернулся и пошел и тогда увидел вторую причину темноты: огромными бурыми клубами над городом катилась туча.

Вставая, она застилала небо и, расширяясь, давила землю, и перед ее тенью, крича, бежали люди. Все силы приходилось напрягать, чтобы не побежать перед ней самому.

Эту самую тучу впоследствии видели над Питером. Ее гнал сильный западный ветер. Говорят, она прошла по самой вышке Исаакия.

4

4

От сильного толчка рассыпалась стопка медных номерков. Минер Растопчин аккуратно собрал ее, отсчитал пять штук и бросил их к ставкам.

— Ножки на стол, Верблюд. Тебя докрыли.

— Это тротил или все еще мины? — спросил Лебри.

Верблюд открыл трех королей. Растопчин, показав ряд, не спеша сгреб фишки и стал их считать.

— Насчет тротила не беспокойтесь. Когда рванет, у нас посыплются стеньги, шлюпки и прочее… А может, еще что-нибудь выйдет… Отец пушкарь, сдавай!

— А рванет он или нет, как по-вашему? — не успокаивался Лебри.

— Рванет… не рванет… — бормотал, сдавая карты, Поздеев. — На последнюю карту легло: рванет.

— Увидим, — пожал плечами Растопчин. — Два на пять.

Лебри хотел еще что-то спросить, но, подняв глаза, в дверях увидел свое непосредственное начальство — трюмного механика Григория Болотова.

— Вы здесь, Лебри?