Док кивнул. Очевидно, путник был каким-нибудь заблудившимся исследователем.
— Белые Звери мучили этого человека. До того, как мы его отбили у них, они успели отрезать ему язык и проколоть острыми шипами уши.
Пальцы девушки быстро передавали знаки.
Док снова кивнул. Выходит, исследователь стал поневоле глухонемым. Это проясняет дело.
— Среди его вещей была книга, по которой он научил нас разговаривать на пальцах, чтобы с нами общаться. Весь остаток своей жизни он жил с нами. Я знала его с юных лет. Он учил меня языку. Когда он постарел, я ухаживала за ним, и в благодарность за это он давал мне разные подарки.
Док подумал, что её юные годы были не так уж давно.
Ей должно быть не больше двадцати лет, если только он в этом что-нибудь понимает.
Прищурившись, он посмотрел на лодку.
Особых изменений не видно было. Мохаллет все еще разглагольствовал. Док снова обернулся к девушке. Ему не терпелось узнать ее историю.
— Как ты выбралась из этих мест?
— Меня схватили Белые Звери, — ответила она с таким видом, будто этим все сказано.
— Не понимаю, — настаивал Док.
— Белые Звери бросают своих пленников, живых или мертвых, в подземную реку. Это у них такое жертвоприношение. Когда бросили меня, поток был очень скудным. Сезон дождей еще не наступил, а солнце высушило реку. Воды было очень мало, и я смогла выбраться.
Док представил себе, как это могло произойти. Соленый раствор облегчал задачу, потому что в нем человеческое тело не тонуло. Из всего этого следовало, что устье подземной реки возле Краин Рок иногда обнажалось.
— Чем ты питалась? — продолжал он расспросы.
— Ничем. Я сильно ослабела и не могла убежать, когда отряд Мохаллета меня нашел.
Теперь Доку легче было воспринимать ее сокращенные слова, он их повторял про себя, когда девушка их изображала, и это помогало. Конечно, думал он, человек может спуститься вниз по течению быстрее, чем подводная лодка поднялась вверх. И все равно, долгое подземное путешествие было, наверное, мучительным испытанием для беловолосой девушки.
— Почему Мохаллет так стремится в Город-Призрак?
— Не знаю.
— Есть ли в городе платина?