Всем же бандитам, кто не хочет опомниться и потерял всякую совесть перед народом, кто хочет жить разбоем, грабежом и убийствами… таким, безнадежно пропащим, объявляется — СМЕРТЬ!

Советская власть, несокрушимая власть рабочих и крестьян, поставила своей задачей и заботой возродить мирный Труд и все хозяйство страны. Бандиты мешают строить новую жизнь — прочь их с дороги!

Да здравствует Союз рабочих и крестьян!

Да здравствует Коммунистическая партия, направляющая политику Советской власти к мирному расцвету и торжеству Труда!

— Я думаю, уместно будет поставить и третью подпись, — сказал Карпунин, — «Воронежская губчека». Мы многое сделали, и вправе обращаться с этим документом к населению губернии. Кстати, идти могут прежде всего к нам.

— Так или иначе, но и заниматься этими людьми нам, Василий Миронович, — согласился с председателем губчека Любушкин.

«Обращение» с небольшими поправками утвердили на коллегии. Решено было сегодня же представить его в губком партии, а потом напечатать в типографии и разослать по уездам.

Кончился еще один майский день 1921 года.

* * *

Этой же ночью Карпунин с двумя членами коллегии, Вторниковым и Ломакиным, отправились на железнодорожный вокзал Воронежа. Были с ними еще несколько бойцов и представитель губкомпарта — молчаливый пожилой человек в круглых очках.

Карпунин, как председатель губернской комиссии по борьбе с детской беспризорностью, время от времени участвовал в ночных рейдах по злачным местам города, где прятались и дети. Особенно манил их вокзал: здесь легко было затеряться в постоянно меняющейся толпе, улечься спать где-нибудь в укромном уголке, выпотрошить карман зазевавшегося пассажира, сесть на поезд и уехать в любом направлении.