Фон Брюккен протянул мне почтовую карточку с видом Лейпцига. На лицевой стороне красовалось помпезное здание музея имени Димитрова. Строчки, написанные на обороте круглым, каким-то детским почерком гласили:

Дорогая Биргит, у меня все хорошо. Я часто вспоминаю о времени, проведенном вместе с тобой и Рольфом. Мои здешние каникулы сделали меня совсем другим человеком. Передавай привет Александру Великому. Если ты его увидишь. Твоя сестра, Инге Шульц.

Дорогая Биргит, у меня все хорошо.

Я часто вспоминаю о времени, проведенном вместе с тобой и Рольфом. Мои здешние каникулы сделали меня совсем другим человеком. Передавай привет Александру Великому. Если ты его увидишь.

Тонко, не правда ли? Внезапно я прозрел, словно над моей головой рассеялись свинцовые тучи. Теперь я знал ее имя, ее новое имя! Фотография здания на обороте, безо всякого сомнения, тоже заключала в себе ясный и четкий намек. Наконец-то появились факты, точки опоры. Следовало действовать быстро и точно, ведь о существовании открытки могло узнать Штази. Однако я решил наплевать на риск. Теперь я видел ситуацию как на ладони: Софи зашла в тупик, ее принуждали стать другим человеком, а эти так называемые «каникулы», то есть рамки, в которые ее насильственно вгоняли, стали такими невыносимыми, что она вспомнила об Александре Великом, ведь он разрубил когда-то гордиев узел.

Я посоветовался с Лукианом. Сначала он попытался отрезвить меня, заявив, что, возможно, меня просто хотят заманить в ловушку, а потому нужно действовать предельно осторожно. Он посоветовал выбросить из головы идею посетить ГДР, справедливо считая, что за персоной моего масштаба будет обязательно вестись наблюдение. И за ним, Лукианом, тоже.

– Мы сидели с ним тогда один на один – так, как сейчас сидим с вами. И я был не согласен с моим другом. Ведь за последние семнадцать лет меня не фотографировал ни один репортер, и ни один человек не знает, как я выгляжу. Просто необходим фальшивый, но безупречный заграничный паспорт – такой, к которому комар носа не подточит. Разве раздобыть его трудно? Для чего тогда у нас столько связей?

В сентябре 1985 года случился инцидент с Брётцманнами. Такую фамилию носили новые соседи Инге Шульц, что въехали на пятый этаж панельного дома в Грюнау. Как и многие жители ГДР, семейная пара Брётцманн любила полулегально смотреть западное телевидение, правда, исключительно развлекательные программы. Предпочитали они передачи, которые вел Томми Готтшальк, – против него эти люди с кристально чистой совестью ничего не имели. Однако часто случалось так, что господин Брётцманн засыпал перед экраном и просыпался лишь тогда, когда заканчивались все передачи. Иногда перед государственным гимном по телевизору показывали фотографии беглых террористов. Не то чтобы Маргит Брётцманн разглядывала полицейские снимки специально – ей бы совладать с храпящим в кресле мужем да перетащить его в семейную кровать! Однако даже бегло взглянув на экран, она заметила в одном из портретов странно знакомые черты. Пусть приблизительно, пусть отдаленно, но кого же напоминает ей это лицо? Точно: Инге Шульц с их площадки!