«А теперь послушайте меня. Если вы все придете ко мне сюда безоружные поодиночке, я обязуюсь заковать вас в кандалы, отвезти в Англию и предать справедливому суду. Но если вы не явитесь, то помните, что зовут меня Александр Смоллетт, что я стою под этим флагом и что я всех отправлю к дьяволу. Сокровищ вам не найти. Уплыть на корабле вам не удастся: никто из вас не умеет управлять кораблем. Сражаться вы тоже не мастера: против одного Грея было пятеро ваших, и он ушел от всех. Вы крепко сели на мель, капитан Сильвер, и не скоро сойдете с нее. Это последнее доброе слово, которое вы слышите от меня. А при следующей встрече я всажу пулю вам в спину. Убирайтесь же, любезный! Поторапливайтесь!»

Насчет суда Смоллетт погорячился… В суд в его положении лучше не соваться. И пуля в спину – не в лоб, не в грудь – какая-то не очень джентльменская угроза. Это скорее намек: не рассчитывай на своих пьяных часовых – захотим, всех перестреляем спящими. Без всякого джентльменства.

Однако если Сильвер и в самом деле предложил поделить золото, почему Смоллетт выдал столь резкую отповедь? Почему не взял срок на раздумья? Предложение заслуживало по меньшей мере серьезного обсуждения.

Но задумаемся: а какое дело Смоллетту до зарытого на острове золота? И до карты Бонса?

Нет ему до них дела. Золото и карта – проблема в основном Трелони. А капитан наемный работник. За жалованье трудится. Деньги-то ему Трелони заплатит, если оба доживут до дня выдачи зарплаты. Но дело уже не только в деньгах… Сильвер сейчас нанес удар ниже пояса – пригрозил, что если дело дойдет до суда, мало капитану и остальным не покажется… И чем бы ни закончился суд, репутации Смоллетта придет пушистое арктическое животное по имени песец. И карьере тоже. Кто же доверит корабль человеку, имеющему обыкновение ни с того, ни с сего открывать пальбу по собственным матросам?

На золото Смоллетту в данной ситуации наплевать. Его цель – взбесить Сильвера, спровоцировать его на атаку, на немедленное нападение. Пусть наконец пираты сделают хоть что-то, подтверждающее их пиратский статус!

К тому же, как бы капитан ни был разозлен, о проблеме продовольствия забывать не следовало. День прибытия сменился следующим, – и восьмидневный запас превратился в семидневный. Лучше спровоцировать нападение сейчас, пока защитники крепости не начали голодать.

У Ливси наверняка имелось другое мнение о предложениях Сильвера… В тот момент он сильно пожалел, что доверил вести переговоры капитану. Но затевать склоку при пиратском главаре не рискнул. И, наверное, подумал: надо бы пересмотреть список участников концессии. Кооптировать в него капитана Смоллетта. Так для всех будет значительно лучше.