Приготовления к походу завершили быстро, с тем уверенным хладнокровием, какое господствует на спасательных работах. Острая боль терзала сердца всех этих доблестных людей, мрачная траурная тень упала на «Добрую Матушку», некогда такую веселую. Но слезы смахнули, рыдания подавили, стенания заглушили. Следы усталости как будто испарились. Даже о вчерашней тяжелой драме никто не вспоминал.
Нет ничего удивительного в горестном спокойствии этих существ, с детства привыкших ко всем превратностям судьбы и к непрерывной борьбе за выживание. Затерянные в огромном пространстве, полном роковых опасностей, они с достоинством и простотой подлинного героизма готовились к беспощадной схватке с неизвестностью.
А это действительно была неизвестность, насыщенная риском и тайными угрозами, с многочисленными сюрпризами и неожиданными осложнениями. Она могла принять самые чудовищные формы, эта загадочность девственной, нетронутой природы, куда они собирались броситься очертя голову.
Казимир и Никола не в состоянии были дать какого-либо вразумительного объяснения исчезновению ребенка. Он ушел накануне утром к северной плантации вместе с Кэт, ягуаром Анри. Дома сидеть не хотел, заточение угнетало подростка. Мальчик был вооружен луком и намеревался убить орла, harpia ferox, который уже несколько раз за последние дни совершал дерзкие налеты на птичий двор. Мадам Робен, привыкшая к ежедневным рейдам и прогулкам робинзонов, безо всякого беспокойства отнеслась к уходу Шарля. День миновал как-то незаметно благодаря неожиданному и очень приятному событию — появлению Ангоссо и его семьи. Но когда Шарль не возвратился и к вечеру, колонисты основательно встревожились. В последующие сутки волнение достигло высшей точки.
Парижанин и старый негр старались успокоить мадам Робен, уговорить самих себя, что ребенок, наверное, встретил отца и братьев и примкнул к ним. Но возвращение раненого ягуара разрушило хрупкую надежду, и тоска переросла в отчаяние. Никола собирался отправиться один, наугад, когда в доме появились робинзоны с тремя неграми. Остальное нам уже известно.
Что же могло случиться с бедным малышом? Об этом нельзя было думать без дрожи, настолько широко поле догадок, настолько многообразны варианты таинственного исчезновения. Непонятна и история с ягуаром. Ведь это непростое животное. Послушный и дисциплинированный, как лучшая охотничья собака, подобно ей преданный хозяевам, опытный в любых схватках, отважный и сильный, каким только может быть десятилетний ягуар, — его одиночное возвращение было поистине необъяснимо! Рана, впрочем, довольно легкая, ни о чем не говорила. Это не был укус, или удар когтя, или след режущего инструмента. Острие бамбуковой стрелы или ветка, обработанная ножом в виде сверла, могли оставить такой узкий прокол, ранка от которого привела лишь к незначительной потере крови и уже затягивалась.