Скоро весь прииск охватила алкогольная горячка. Приказчик даже не пытался с нею бороться. Напрасные усилия, да и, протестуя, он подвергал себя смертельной опасности.

Всеобщий кавардак, галдеж и танцы возобновились с удвоенным рвением. Китайцы — без сомнения, редчайший случай в истории эмиграции, — найдя повод для бесплатной выпивки и полагая, что несколько капель им не повредят, наклюкались до положения риз, как самые отъявленные пропойцы.

В этот момент двое белых вступили на поляну вместе с неграми, несущими раненого.

Словно ледяной душ пролился на разгоряченные головы. Только китайцы, опьяневшие, вероятно, впервые в жизни, продолжали свой разнузданный танец, перемежая его дикими вскриками, похожими на перезвон надтреснутых колоколов. Более дисциплинированные негры, не настолько отравленные алкоголем в силу давней к нему привычки, умолкли и разошлись по своим хижинам. Индийские кули тоже исчезли, как бронзовые призраки.

— О! О!.. — сказал белый юноша. — Сдается мне, что дела плохи… Или наоборот — слишком хороши…

— М-да, — поддержал старший, — похоже на то. Хозяин убит, и они вволю резвятся. Справедлива пословица: когда кошки на охоте, мыши танцуют.

— Прежде всего устроим нашего раненого в надежном месте. А! Вот, несомненно, его жилище. Там кровать. Отлично. Я устрою над нею бак с трубочкой, на подставке, чтобы из него все время лилась вода на рану.

— Хорошая идея! Мы пытаемся сделать невозможное, но, пока жизнь теплится, есть и надежда… В любом случае выполним свой долг.

Пока пришельцы, привыкшие ко всяким переделкам, «распутывали концы», к ним подошел приказчик и в нескольких словах с понятным волнением обрисовал обстановку на прииске.

Узнали они имя месье Дю Валлона, доселе им неизвестное. Они не решались судить о чьих-либо правах на владение золотой россыпью прииска «Удача», о котором раньше тоже не слышали. Голландец предложил свои услуги, заверив, что на него вполне можно положиться. Он высказал большое огорчение из-за несчастья, постигшего его патрона, и очень тревожился об опасности, которую таило в себе крайнее возбуждение рабочих.

— Нет ли у них повода, подлинного или мнимого, питать озлобление против хозяина?

— Никакого. Он всегда был требовательным, но справедливым, строго выполнял собственные обязательства.

— Хорошо. С этой стороны бояться за него не приходится. Пьяницы долакают водку, а затем, если не пожелают приступить к работе, их надо будет отправить в Кайенну. Найдутся у вас для этого деньги?

— Наличности очень мало, — ответил приказчик с некоторым колебанием. — Впрочем, большинство из них получило приличные авансы. Поскольку они работают только два месяца, то потратили еще немного.