Слышатся женские плачущие крики. Должно быть бесчестят басурманы своих землячек. После, по законам войны и их будут убивать. Вслед за женскими криками, раздаются автоматные очереди. Возможно там спонтанно возник очаг сопротивления? Возможно не успел, его там подавили в зародыше.

Дальше я уже не разбирался кто кого убивает. Это их внутреннее семейное дело. Тем более у меня перед глазами картинка поплыла. Резкость изображения пропала. Краски потускнели. Отполз от щелей подальше. Попытался сменить намокшую повязку, но видно потерял много крови. Сил засыпать себя ящично-упаковочной тарой хватило, а перевязать нет. От потери крови, геройски потерял сознание. Где и пребывал достаточно долго, заранее прощаясь с жизнью и накопленными средствами.

В горячечном бреду случилась довольно комичная или больше юморная история.

Перед тем как сознание окончательно покинуло меня, в момент очередного решительного раздвоения многогранной личности, случилось вот что:

Во мне, один принципиальный «типус», пообещал другому «чистенькому» субъекту следующее: тому кто спасет мою драгоценную жизнь, отсыпать половину накопленных мною капиталов.

Такие поспешные обеты только в бреду и можно давать…

Это ж представить только… Тяжело заработанные деньги, хотя, что говорить, любимым трудом. Вот так, запросто, взять и отдать… Впрочем… Решение принятое во мне далось не без трудов и отчаянных споров. Но кто-то, кого-то смог переубедить и переспорить.

* * *

Своим спасителем я видел именно Дюка Белла. И совсем не удивился, когда открыв глаза от сильной тряски, увидел над собой именно его, чуть встревоженное, но по прежнему ироничное лицо. Он тряс меня за целое плечо, перевязывал, что-то успокаивающее говорил, но я его не слышал.

— Ты, выиграл! Приз в студию, — прохрипел я и снова вырубился.