Жалко, что от слез, разбухающих на глазах яиц, боли и обрушившейся беды он не слышал моих отеческих увещеваний.

* * *

По условиям захватывающих детективов, я их в детстве смотрел в кино. Главный «Плахиш», должен остаться в живых и произнести что-то наподобие: «…Товарищ Иванов, ты все-таки достал меня». Или: «Беркут! Ты опять оказался сильнее. Я знаю, что умираю. Прости меня, если можешь». И красиво так, в сторону положительного героя-меня, протянуть испачканные кровью руки.

Я уже начал работать над постановкой грустного, всепрощающего лица, и, даже подумал, что было бы неплохо, если Харатьян, окажется моим родным братом? Ну, в крайнем случае, двоюродным…

А?

Каково?

Индийским, метафизическим боевиком не припахивает, не намокает?

Что-то должно было произойти? Так, после взрыва, идет… Ща, посмотрю… Так, идет, приблизительно третья минута и…

Носком башмака, откинув харатьяновский пистолетик, я все ждал от него подобной сентиментальной прощальной речи, но не дождался. Видно терпения у меня не хватило.

Сосредоточиться мешал своим хныканьем Халявченко. Ему, видите ли, нестерпимо больно. Пришлось коротким ударом по лежащему и ноющему на долгой пронзительной ноте телу, вырубить его на некоторое время…

Но даже такое, жестокое по отношению к тяжело раненному в яйцо служивому, успеха не принесло. Выталкиваемая до этого из харатьяновской груди черная, венозная кровь и та, перестала пузыриться и пениться. Пришлось констатировать смерть и закрывать удивленные, и изуродованные взрывом глаза.

* * *

Пыль поднялось столбом. От всех этих взрывов, падающих тел и сыплющихся камней. Беспорядка в пустом помещении стало больше.

- Сидите спокойно, — зычным и требовательным голосом, я попытался успокоить и Аллу, и Настю. — На этот раз, похоже все закончилось окончательно.

Я окинул пытливым взглядом ристалище.

Псы-рыцари признаков жизни не подавали. Халявченко быстро очухался и продолжал исполнять полюбившийся припев. Двое парней, после ударов в область шеи, еще минут двадцать будут в полной отключке.

Именно в этом месте осмотра, когда взгляд зацепился за крюк от люстры, я показался сам себе былинным богатырем, одержавшим победу на Чудском озере… Или на Калиновом мосту? Где-то я уже или говорил, или читал подобное? Ладно, об этом позже…

Мечтания оставим на потом. Что следует сделать во-первых, во-вторых, et cetera?

Выводить девчат в комнату, где только что рванул взрывпакет с начинкой, было нельзя. Грязь кругом, кровь. Трупы как-то уж слишком неаккуратно разбросаны. Словно их специально так разложили, чтобы кого-то попугать. Нельзя-то нельзя, но и здесь, где этот «гнойный гнус» собирался насиловать малютку, также невозможно оставлять…