Когда Ваня закончил свой рассказ, Чжан Цзян встал.

— Не сегодня-завтра я должен буду уехать отсюда. Причины, надеюсь, понятны. Так вот. Борьба не кончена. Чтобы победить там, надо бороться здесь… Больше в консульство не приходи. Веди себя незаметно. И жди. Со временем к тебе придет человек. От меня. Неважно, кто это будет: мужчина, женщина, европеец, азиат. Ему передашь все сведения и получишь новое задание.

— Я вас понял, господин Чжан. Будет сделано.

* * *

За два с половиной года Мустафин и Кузнецов заметно возмужали, стали опытнее, сдержаннее. На погонах их офицерских кителей, никогда почти не одеваемых, прибавилось еще по одной звездочке. Им удалось выявить и обезвредить несколько агентов гоминдановской разведки. «Бамбуковая роща» господина Чжан Цзяна заметно поредела. Было похоже, что Мустафин и Кузнецов вышли на опытного разведчика, прошедшего школу недоброй памяти генерала Доихара. Противник был умен и коварен. Имеющиеся данные убеждали в предположении, что Цзин Чжан-чжу был в свое время заброшен в нашу страну японской разведкой. Встал вопрос, как подступиться к этому скользкому, увертливому врагу. Прав был полковник, когда говорил, что предположение — не улика, а интуиция — не доказательство.

— Ну, что ж. Давай думать, мой дорогой мыслитель, — сказал Мустафин, усаживаясь на стул.

— Давай, — согласился Кузнецов.

— Итак. Дано: неизвестное лицо по фамилии Цзин Чжан-чжу.

— Почему же неизвестное? — удивился Иван Григорьевич.

— Да потому, что кроме фамилии мы о нем почти ничего не знаем.

— Ну, не скажи! — возразил Кузнецов. — Мы знаем, что в Советский Союз он попал 10 марта 1942 года, после того, как нелегально перешел границу. Нам также известно, что в Алма-Ату Цзин Чжан-чжу прибыл в середине февраля 1947 года, остановился в Талгаре. Кроме того, установлено, что работал на саксаульной базе, затем грузчиком в стройконторе при Управлении колхозными рынками, после чего поступил разнорабочим в Среднеазиатский геодезический трест.

— Все правильно. Дальше.

— Мы знаем, наконец, что в настоящее время Цзин живет по улице Шаврова.

— Браво!

— Мы установили, что Цзин интересовался дислокацией воинских частей, воинскими перевозками по железной дороге.

— Еще миг и ты выложишь железное доказательство причастности некоего Цзина к иностранной разведке, — иронически заметил Мустафин.

— У нас, — не обратив внимания на иронию, перечислял Кузнецов, — есть предположения и даже основательные подозрения. А это уже кое-что…

— И все же для полного разоблачения Цзина собранных улик мало, — серьезно закончил Мустафин. — Давай думать, как нам связать известное с неизвестным, как выявить тайное, ибо внешнее вроде бы ясно…