Жак любил останавливаться на постоялых дворах, где отсутствие изысканной кухни и мягкой постели вполне компенсировалось любопытными зрелищами и возможностью проводить интереснейшие наблюдения. Он обожал подаваемые путникам тортильи, эти пресные блины из кукурузной муки, очень тонкие и очень сухие, являющиеся национальной мексиканской едой и полностью заменяющие простонародью хлеб, и заявлял также, что пульке и мескаль — изысканнейшие напитки и что дичь со стручковым перцем — вкуснейшее блюдо.

Жак стал оптимистом и приходил в экстаз от пышной тропической флоры.

Мы сказали «тропической», хотя путешественников еще отделяли семь с лишним градусов от северной границы тропической зоны[409]. И не ошиблись. Известно, что Мексика разделена на три зоны, имеющие характерные названия «tierra caliente» — «жаркая земля», «tierra templada» — «теплая земля» и «tierra fria» — «холодная земля», причем географическая широта к подобной градации не имеет ни малейшего значения, поскольку в основе данного районирования лежит высота расположения территории над уровнем моря. Tierra fria — это горные склоны на высоте более двух тысяч метров, tierra templada — те же склоны, но расположенные ниже двух тысяч метров, и tierra caliente — побережье двух океанов, простирающееся от моря до подножия гор и частично охватывающее бассейны рек Ри-Браво-дель-Норте и Рио-Хила.

Дорога на Гуаймас пролегала по «теплой земле», и Жак мог вволю любоваться роскошными веерными пальмами, бананами, раскинувшими свои огромные листья, бутылочными тыквами, индигоносами[410], какаовыми деревьями, хлопчатником, вернувшимся в дикое состояние и своим присутствием напоминавшим о некогда существовавших здесь древних цивилизациях.

Временами вдали показывались соломенная крыша, оплетенная ползучей растительностью, рощица гуайявы[411], росшие отдельно апельсиновые и лимонные деревья, авокадо[412], увешанные плодами. Скромные жилища индейцев стояли в окружении небольших, тщательно возделанных участков земли, на которых произрастали табак, сахарный тростник, лимоны, арбузы, ананасы, маис[413] и маниока[414], защищенные от вытаптывания великолепной изгородью из кактусов и алоэ.

Всякий раз восхищаясь буйной растительностью, Жак завидовал счастью обитателей этого тропического эдема[415], и ему все сильнее хотелось добраться наконец до своих владений в Жаккари-Мирим.

Временами причудливый облик невиданных цветов исторгал из его груди восторженные вопли.

Впрочем, даже самые хладнокровные путешественники не остались бы равнодушными при виде несравненной красоты Salvia fulgens[416] с ее багровыми пламенеющими лепестками, изящной Sisyrinchium strie[417], гигантского Helianthus[418], нежной Mentzelia[419].