Ландшафт великолепен, дома хороши, памятники впечатляют, а комфортабельные гостиницы так и манят задержаться здесь, нас же заставляют бежать, словно жуликов!

Я начинаю приходить в отчаяние.

27 июня. Полдень. Мы прибыли в Керетаро — город с пятьюдесятью тысячами жителей, расположенный в великолепной долине и окруженный кокетливыми садами, роскошными плантациями и акведуком. Вид его воскрешает во мне воспоминание о Марли.

И тут же, словно молния, мой мозг пронизывает еще одно воспоминание, но уже мрачное. Сегодня исполняется двенадцать лет и двенадцать дней с того дня, когда трое мужчин, стоя рука об руку под палящим солнцем в придорожной пыли, там, где проезжаем мы сейчас, бесстрашно смотрели на выстроившийся перед ними взвод мексиканских солдат. Тот, кто был в середине, уверенным голосом сам подал солдатам команду. Раздались выстрелы, и все трое с пулями в сердце упали на землю. Эти трое, кого судьба свела вместе в последнюю минуту их жизни, были генерал Мехия, генерал Мирамон и император Мексики Максимилиан Австрийский[447]. Если первые завоеватели Мексики были жестоки к несчастным ацтекам, то какой страшный реванш взяли потомки Куатемока[448] над праправнуками Карла V![449]»

Разбитые, в синяках, одуревшие от жуткой тряски дилижанса, измученные подобной ежедневной гимнастикой, со взвинченными нервами от постоянного пребывания под замко́м, оба друга забылись беспокойным сном именно тогда, когда их карета въезжала в Мехико.

Это было 29 июня. Путешественники проснулись от шума, производимого их тюрьмой на колесах, катившей по городской брусчатке. Лениво потянувшись, они окинули рассеянным взором кривые улочки, где суетилась пестрая толпа. Наконец дилижанс остановился, смолк стук копыт коней охранников, и дверца отворилась.

Жак и Жюльен, ссутулившиеся и несколько помятые, ступили на землю перед красивым зданием с монументальным крыльцом, над которым развевался трехцветный флаг.

— Французская миссия! — взволнованно произнес Жюльен при виде национального флага.

Офицер, командовавший конным отрядом, спешился. То же сделали еще четверо конвоиров. Все пятеро, без оружия, вошли в миссию осуществить передачу узников представителю их страны.

Надлежащая процедура была выполнена в присутствии младших чиновников, оформивших документы по всей форме. Потом солдаты с начальником удалились, убежденные, что они только что стали спасителями отечества.

Формальности заняли несколько минут, и Жак, как и его друг, уже задавал себе вопрос, что же будет дальше, когда лакей в ливрее почтительно попросил их пройти к первому секретарю миссии, исполнявшему в отсутствие министра его обязанности.