— Ну, думаю, на каком-нибудь фонарном столбе — классическом атрибуте подобного сорта операций.

— Ты плохо знаешь перуанцев. Их вздернули на шпилях этих башен.

— Для людей, которые стремились показать себя, обратить на себя внимание, — место не столь уж неудачное!

— Это еще не все, — продолжал Жюльен, не задерживаясь на этом довольно мрачном комментарии. — После того как убийцы отдали Богу душу, веревки обрезали, и трупы распластались на церковной площади.

— Бессмысленная жестокость!

— Дослушай до конца… Обезумевшая толпа, разъяренная, опьяневшая от насилия, накинулась на обезображенные останки и растерзала их на куски… А затем горожане поджарили и обглодали человеческое мясо до костей!.. Старые негритянки сварили и затем высушили то, что ускользнуло от зубов этих каннибалов, и щепотки праха продали как сувениры в память об экзекуции, выполненной народным «правосудием» в Перу.

— Ну и историю поведал ты мне! Это же просто антропофаги[662] какие-то, — произнес с отвращением Жак.

— И этими антропофагами были вон те кабальеро, что прогуливаются сейчас в пончо, мягких сапогах и широкополых шляпах, а то и вовсе в европейской одежде!

— Но со времени завоевания этого края испанцами прошло… три сотни лет…

— Та же ужасная сцена произошла двадцать шестого июля тысяча восемьсот семьдесят второго года… Всего лишь семь с половиной лет тому назад.

— Бр-р!.. У меня мурашки по коже побежали… То, как они кормили нас сладкими блюдами, — это еще цветочки!

Вывод, сделанный Жаком, подвел черту под столь мрачной темой, тем более что друзья уже ступили на территорию посольства.

Посла на месте не оказалось — они всегда отсутствуют, когда их ищешь, в чем автор сих строк не раз убеждался на собственном примере, — и посему их принял первый секретарь. Дипломат немало удивился, узнав о невероятном насилии, коему подверглись два его соотечественника.

— Как?! — удивился Жюльен. — Вы не получили письма, которые должны были доставить вам из Трухильо?!

— Впервые слышу о них.

— Вот как!.. Тогда тем более мы должны благословлять сэра Колина Кэмпбелла, пришедшего нам на выручку… Но не стоит больше об этом говорить: главное — мы свободны… Мы рассчитываем уехать сегодня же, время нас поджимает. Но, перед тем как покинуть Лиму, нам хотелось бы проинформировать вас о попрании в этой стране прав человека — не столько для того, чтобы выразить свое возмущение, сколько для предотвращения повторения подобных случаев и в надежде на то, что полномочные представители Франции сумеют заставить перуанские власти с уважением относиться к чести и достоинству наших сограждан.