Дивная природа этих цветущих, улыбающихся островов, эта мечтательная лесная тишь простирали им свои объятия, но это не были объятия любящей матери: острова доставляли бесчисленным стаям птиц обильную пищу, но не могли утолить голод людей, так как не имели никаких плодов. Только желто-бурый Конго, увлажнявший почву острова, сжалился, казалось, над ними: он усыпал всю береговую мель бесчисленными раковинами и точно приглашал голодных путников сесть за приготовленный для них завтрак.

Когда они вскрывали устрицы единственным оружием, которое у них было, — ножом Моари, — им ясно представлялась вся беспомощность их положения. Что значит на твоих желтых волнах, могучий Конго, белый, у которого нет грозного оружия, чтобы держать в страхе хищных негров, живущих на твоих берегах? Что может сделать он без сильного подкрепления, без больших запасов разного товара, без платков, бус и медных гвоздей?

Если бы у него даже были огнестрельное оружие и храбрые товарищи, но он был бы беден, то и тогда он мог бы умереть с голоду у ворот самого богатого города, если не предпочтет грабить. Теперь же, без оружия и друзей, что было делать Белой Бороде и Моари, таким одиноким и беззащитным? Ну что же, если такова его судьба, он умрет, и величавый Конго далеко унесет труп, куда отнес уже бесчисленные трупы негров, убитых врагами на его берегах.

— Моари, — сказал Белая Борода. — Здесь нам нельзя оставаться!

Негр утвердительно кивнул головой.

— Теперь отдохнем! — проговорил он. — Засни, Белая Борода, а вечером мы отправимся в путь: быть может, нам удастся добраться до Черного замка. Нам угрожает смерть и там, но лучше умереть от пуль вангванов, чем погибнуть здесь медленной голодной смертью. Спи спокойно, Белая Борода, а я спрячу лодку в тростниках и буду сторожить… Быть может, вангваны ищут нас!

Солнце поднялось уже довольно высоко, но на берегу зеленого острова не видно следов человеческой жизни. Лодка спрятана была в камышах, и в тени рощи дремал Белая Борода, между тем как верный Моари сидел недалеко от него и всматривался в бесчисленные разветвления Конго, пробивавшие себе дорогу к морю среди зеленых островов. Где витали теперь его мысли? Он еще раз мысленно переживал события ужасной ночи.

Недалеко от лагеря Сагорро Моари догнал Абеда и, следуя за ним на некотором расстоянии, был свидетелем дикого восторга, с каким вангваны приветствовали пленного. Кому могла прийти в голову мысль о нем, кто поверил бы, что нашелся безумец, осмелившийся один пробраться темной ночью в лагерь своего врага?