Но минуту спустя Милли вспомнила о том, что находится в повозке, едет куда-то вдаль и не известно, что ждет ее впереди. Если она и радовалась чему-нибудь, то только тому, что могла наедине отдаваться своим мыслям. Эта повозка с парусиновым навесом была как бы ее домом. Джэтт никогда не мешал ей укрываться в своем уголке. И теперь пробудившимся женским чутьем она поняла, что причина этого в том, что ему не нравились обращенные на нее взгляды мужчин. Но сам он пристально смотрел на нее своими суровыми голубыми глазами. У Тома Доона были совсем другие глаза: такие внимательные и ласковые…

Такой переход от трезвых размышлений к смутным чарующим мечтам был новостью для Милли. Сначала она противилась этому, но потом поддалась. Ведь это давало возможность забывать о действительности!

* * *

Когда повозка остановилась, Милли откинула задний полог и, взяв сумку с зеркалом, щеткой, мылом и полотенцем, вышла. Остановку сделали под деревьями. Было жарко, и Милли решила надеть свою широкополую шляпу, как только вымоется и причешется.

— Доброе утро, мисс, — протяжно сказал правивший ее повозкой Кэтли. Это был загорелый парень лет сорока, неуклюжий, со следами бурной жизни на изрезанном морщинами лице. Но Милли инстинктивно относилась к нему с доверием и не избегала, как других.

— Доброе утро, мистер Кэтли, — ответила она.

— Не дадите ли вы мне немного воды?

— Конечно, мисс. Сейчас дам, — охотно отозвался он и, порывшись под сиденьем, достал таз и поднес его к бочонку, привязанному сбоку к повозке.

— На этой остановке воды нет, Кэтли, — произнес сзади грубый голос. — Воду надо беречь.

— Хорошо, хозяин, буду беречь, — ответил он, вынимая втулку из бочонка. Он подмигнул Милли и умышленно налил полный таз, затем поставил его на ящик в тени повозки и сказал: — К вашим услугам, мисс.

Милли поблагодарила его и не спеша стала умываться. Она знала, что внимательный взгляд Джэтта следит за каждым ее движением. И когда он грубо прикрикнул, это не застало ее врасплох.

— Поскорее, Милли. Принимайся за работу, незачем тебе прихорашиваться!

Милли так мало заботилась о своей наружности, что едва взглянула в зеркало. Надев широкополую шляпу, которая одновременно и защищала глаза от яркого света, и скрывала ее лицо, она стала помогать по хозяйству.

* * *

Миссис Джэтт, мачеха Милли, стояла на коленях перед миской с мукой и водой, в которой месила тесто для лепешек. Солнце, по-видимому, не мучило ее, ибо она была без шляпы. Это была еще молодая красивая женщина, смуглая, с правильными чертами полного лица, но угрюмая и озлобленная.