Некоторые агрессивно настроенные члены местной управы, не желая считаться с моральным правом семейства Кэри на уединение, собираются продать северный берег озера компании по строительству летних гостиниц. Через три дня этот вопрос будет поставлен на голосование.

Вскоре мистер Кэри начал вещать:

— Самое важное — держаться всем вместе. Мы все пойдем на это собрание, да, сэр, именно все, как один, даже вы, Гамильтон!..

Раздали по второму мартини, а затем и еще по полстакана. Дополнительные полстакана — традиция дней рождения — вызвали массу шутливых споров: поровну ли Брэд разливает. Затем все отправились к праздничному столу, и тут уж вовсю заблистало семейное остроумие.

И хотя в этом узком кружке Джона лишь из вежливости считали своим, да и сам он относился к этому так же, ему было совершенно ясно, почему для Линды все это значило так много. Это та самая жизнь, которой она хотела для себя. Жизнь, богатством и приятным убеждением в собственном превосходстве защищенная от необходимости борьбы.

Он был почти уверен, что, когда в прошлом году, в угаре шумного успеха его первой выставки, она заставила Джона уйти из фирмы «Рейнс и Рейнс», ей представлялась именно такая жизнь — где в центре была она, жена знаменитости, а он — рядом с ней вроде прославленного Гордона Морленда.

И пока Гордон рассказывал смешные истории о примитивных отелях в Агридженто, пересыпая свою речь безграмотными фразочками на сицилийском диалекте, Джон думал о Линде, лежащей в темной пустой спальне.

«Вдвое больше того, что ты получал раньше, — будет двадцать пять тысяч, верно?»

Вот что должно ее мучить. Именно это — сильнее, чем все прочее. С такими-то деньгами, конечно думает она, я смогла бы одеваться гораздо лучше Мэри Рейнс, я смогла бы осадить Паркинсонов, я смогла бы устраивать самые элегантные званые обеды…

И это непрошенно ясное представление о мечтаниях жены тут же лишило его душевного равновесия. На первый взгляд в них не было ничего неразумного. Гордон Морленд ей посочувствует. И старый мистер Кэри — тоже. По этому поводу ей посочувствует почти каждый. Он попытался представить себе лица сидящих за столом, когда он объявит им, что отказался от места, где ему платили бы двадцать пять тысяч долларов плюс премии, — из-за того, что решил писать картины, которые в компании Кэри считают настолько скверными, что никогда о них не говорят.

Внезапно его снова охватило волнение. А может быть, он просто заблуждающийся самовлюбленный эгоист? Может быть, он обманывается, считая, что возвращение в Нью-Йорк может оказаться для Линды роковым? Доктор МакАллистер предупредил его. Но если бы у нее было гораздо больше денег, с которыми пришла бы и уверенность в себе, — может, это поставило бы ее снова на ноги?