«Лядусер добыл главный образец. Охота продолжается».
«Больше ничего не болит», — подумал Дэвид. Он стал механически считать людей в белых халатах, склонившихся над ним. Пять, шесть, семь… Почему их так много? Почему они не оставят его в покое, не дадут ему поспать?..
И тут вдруг Дэвид увидел: Криспин направляется к нему. Странное дело, он, казалось, шел по воздуху!
Потом он остановился рядом с Дэвидом, и оба они посмотрели вниз. Суета и напряжение со стороны людей в белых халатах достигли предела. Потом кто-то назвал Дэвида по имени, но в это самое время Криспин указал наверх, где засиял яркий свет.
— Это невиданно и неслыханно! — воскликнул он.
— Еще бы! — ответил Дэвид.
То, что он видел сейчас, было даже великолепнее, чем северное сияние, которое он видел летом. Криспин пошел прямо на свет, а за ним — Дэвид. Он вдруг оказался как бы в самом центре удивительного сияния, а с ним рядом — Криспин. Они шли вперед по длинному коридору. Дэвид вдруг почувствовал себя очень хорошо и надежно. Просто замечательно.
Вдруг Дэвид увидел, как что-то зашевелилось впереди, на этой светлой дорожке, и услышал тихие, но неприятные звуки. Криспин куда-то исчез, а Дэвида какая-то невидимая, но огромная сила потащила вперед, неприятный шум превратился в оглушивший его рокот, а перед собой он увидел какие-то странные призрачные лица, множество лиц…
Боже, кто это?!
Он услышал страшный вопль, и потом (как ему показалось, прошла целая вечность) понял — это был его собственный голос.
— Мы теряем его! — крикнула Генриетта.
Доши подложила подушки под грудь Дэвида и предупредила:
— Всем отойти!
Затем она ввела его в бессознательное состояние.
— Повторите! — приказала Генриетта. У нее самой выступила на лбу испарина. Склонившись над мальчиком, она повторяла: — Дэвид, вернись! Слушай меня! Возвращайся, прошу тебя!
Доши стояла рядом с подушками наготове, пока Генриетта с тревогой следила за показаниями приборов.