— Я тоже профан в этих делах. — Буслаев рассмеялся. — Мы оба — профаны! И я, и вы!

— И все же будем откровенны, господин Буслаев. Вас интересует мой институт? Так ведь? Или мне показалось?

— Но это же не объект культуры! — ушел от ответа Антон.

— Да, конечно, я не подумал об этом.

— Скажите, мистер Кейлеб, вы, случайно, не знаете, что представляет собой «Корпус мира», о котором пишут газеты? Это что, организация культурно-просветительского толка или чисто пацифистская?

— Я знаю только «Отряд Россия». О «Корпусе мире» ничего сказать не могу.

— «Отряд Россия»?

— Это кодовое наименование заведения, в котором я работаю. Но условимся: я вам этого не говорил, и вы от меня не слышали.

— Можете быть уверены и спокойны, — заверил его Антон.

Кажется теперь, после словесной «разминки», Буслаев и Кейлеб друг друга поняли окончательно. Однако дальше этого разговор не пошел, и тому, и другому требовалось время, чтобы осмыслить все и решиться приступить к делу, осуществить задуманное. Единственное, что у Антона все еще вызывало сомнение, — смысл контакта с ним, которого американец, по всему видно, добивается. «Сам или действует по заданию руководителей своей спецслужбы „Отряда-P“? Но зачем же так, настырно?»

Вспомнились и слова генерала Дорофеева — «интерес — хорошо, но и вовремя остановиться — тоже важно». Они возникали у него в памяти всякий раз, когда он рассчитывал все «за» и «против», идя на риск. И не за шкуру свою он дрожал при этом. Не хотел, чтобы раньше времени обнаружился его замысел. Тогда — крах, скандал на весь мир, новая волна враждебности к его стране. Словом, «доверяй, но проверяй», «действуй спокойно и вдумчиво», «не спеши, но и не медли», — приходили на память заповеди разведчика.

Как-то резидент высказал опасение: не ведет ли спецслужба «Отряд-Р» с нами игру. Цель? Подстава агента, через которого можно было бы решать свои оперативные задачи, прежде всего в плане дезинформации нашей разведки, ну и выведывания ее планов, намерений, выявления негласных помощников. В конечном счете, компрометация, провокация…

Чтобы подтвердить или опровергнуть эти подозрения, Буслаев имел намерение прибегнуть к простейшей проверке Кейлеба на честность. Покидая дачу, спохватиться и попросить разрешения оставить у него на денек «кое-какие личные бумаги», объяснив, что едет в центр города, где его ждет жена с билетами в театр. А с портфелем в театр-де идти как-то неудобно, да и не принято. На следующий день заехать за портфелем. В пакете с «документами» будет заложена особо чувствительная фотобумага. Если она останется незасвеченной и отпечатков пальцев в папке также не останется, это будет означать, что Кейлеб не вскрывал пакет.