— Его интересует все: чем привлек вас Эйхгольц и чего вы от него хотите; как относитесь к своему правительству; не симпатизируете ли Западу; ваши мысли, увлечения, настроения, привычки и даже отношения с женой.

— Был серьезный повод мною заняться?

— Лодейзен не настолько откровенен со мной, чтобы выложить истинные свои мотивы, как и цели.

— И что же вы донесли обо мне? — В голосе Антона едва улавливалось беспокойство.

— О наших с вами отношениях, разумеется, я не докладывал. Поверьте. Это все равно, что донести на самого себя. К тому же я его сослуживец, а не агент.

— Спасибо, мистер Кейлеб, — сказал Антон, напустив на себя спокойствие. — Надеюсь, и в дальнейшем я смогу быть в курсе намерений этого господина в отношении меня?

— Разумеется, если Лодейзен не откажется от своей затеи.

Буслаев подумал не собирается ли тот свести с ним счеты.

Уже подходя к зданию посольства, заметил филера из «наружки», которого не раз встречал у своего дома. Прохаживались еще какие-то типы в штатском одеянии. Чувствовалось, что и наряд полицейских был усилен. Он сделал вид, что не замечает всего этого. Внутренне же испытывал тревогу. Только бы не задержали. Еще несколько шагов, и он недосягаем, так как окажется на территории, принадлежащей Советскому Союзу. И вдруг полицейская машина развернулась, встав на его пути. Обходя ее, встретил колючие взгляды, выглядывавших из нее полицейских.

Но все обошлось.

Не заходя к себе в кабинет, Буслаев прошел к резиденту. Доложил об обстановке вокруг здания посольства, но тот недавно сам возвратился с явки с агентом и уже знал о ней. Сказал, что звонили властям, требовали снять «осаду», но они стоят на том, что делается это-де в интересах безопасности советского персонала. Словом, пропаганда нагнетает против нас истерию, а полиция берет под «защиту». А за всем этим уши контрразведчиков торчат.

— Как у тебя дела? С чем пришел?

Буслаев доложил о разговоре с Кейлебом. Обсудили его поведение. Пришли к выводу, что судить о нем следует по его делам. А сейчас необходимо проявить фотопленку.

Резидент задумался и как бы между прочим сказал:

— И как это в Москве не учли, что ты известен Лодейзену. Тебе следовало бы выезжать не под своей фамилией.

— Но тогда появились бы другие проблемы, — резонно заметил Антон. — Нахождение обоих в одной стране — уже риск встречи.

Поскольку обнаружился настораживающий момент, встречи его с агентами резидент распорядился сводить к мгновенным, и даже перейти да связь через тайник, с использованием радио.

Среди ночи раздался телефонный звонок в квартире. Елена взяла трубку. Пьяный немец просил подозвать Вольфганга. Она ответила, что тот ошибся номером телефона. Антон же понял это иначе: то был условный звонок. И означал он, что ему надлежит немедленно прибыть в резидентуру. Поцеловав жену и спящих детей, он тотчас поспешил туда.