Мы сели на диван, и Андрей начал рассказывать.

— Тогда я более полгода служил у немцев. Занимался техническим снабжением воинских частей, собственно целой группы армий “Центр”, которой командовал генерал-фельдмаршал фон Клюге. Разумеется, я не играл в деле первую скрипку, но был великолепно осведомлен, что готовили гитлеровцы под Курском. Работал я прилежно и чуть было не стал волею судьбы близким человеком фон Клюге. Этот немец представил меня к награде за особое усердие по снабжению армии, а затем лично сам вручил мне железный крест 1 класса. Вот, брат, как! В общем, все шло, как надо. Неприятность случилась со мной после уже, когда я возвращался к своим,

Я знал отлично расположение частей и соединений гитлеровских войск и выбрал такое место для перехода линии фронта, где мало было немцев. В маскхалате удачно перешел оборонительную линию врага и подошел уже совсем близко к нашим передовым частям. Но неожиданно вплотную столкнулся с группой гитлеровцев. Это было, видимо, боевое охранение немцев. Солдаты во главе с унтер-офицером кучкой сидели в лощине и о чем-то тихо переговаривались. Назад идти мне было нельзя. Меня уже увидели немцы. При этом они явно растерялись. Это замешательство противника и помогло мне принять решение: воспользоваться темнотой и выдать себя за немецкого офицера.

— Какого дьявола вы тут собрались в кучу? Порядка не знаете? Почему все вместе? — тоном рассерженного начальника закричал я на них.

Унтер начал оправдываться.

— Рассредоточиться немедленно! — скомандовал я и, указывая на унтера, приказал:

— А вы пойдете со мной, посмотрим, что русские делают.

Унтер, как видно, был труслив и услужлив. Ему не оставалось ничего иного, как приложить пальцы к пилотке в знак готовности исполнить приказ офицера.

Солдаты разошлись.

— Тихо идите вперед. Вы должны знать эту местность. Я пойду за вами, — приказал я.

Унтер еще раз приложил пальцы к пилотке, вынул парабеллум из кобуры, пригнулся и двинулся вперед. Я пошел за ним. Так, гуськом, крадучись, прошли мы метров двести. По моим расчетам, уже недалеко должны быть и свои. Где-то справа с треском простучала пулеметная очередь, и по всему переднему краю, как по сигналу, открылась ружейно-пулеметная стрельба. Унтер в нерешительности остановился, присел. Я решил, что настал подходящий момент, — рывком бросился сзади на немца и смял его. Под унтером послышался приглушенный выстрел, левую руку мою обожгло. Не успел я сообразить, что случилось, как на нас навалились два человека, появившихся неизвестно откуда. Потом подоспели еще двое. Немец пытался было крикнуть, но издал только приглушенный хрип: и унтеру, и мне заткнули рты, туго стянули челюсти. Управлялись с нами быстро, без суеты. “Ловкая работа”, — отметил я про себя. Попытался пошевелить левым плечом, но почувствовал невыносимую боль. “Что же случилось с моей рукой? — соображал я. — Наверное, этот мерзавец держал пистолет наготове и от испуга выстрелил”.