— Чу, чу! Ремонтир?

— Вот тебе и «чу-чу», ни черта не выходит! — с досадой огрызнулся партизан.

— Э! Проба ремонтир! — сказал Ривас и занялся автоматом.

Оказалось, что в диске лопнула пружинка. Ривас нашел сломанный патефон — трофей боя на разъезде Будки-Сновидовичи, вытащил из него пружину и пристроил ее к автомату. Оружие стало исправным.

С этого началась новая жизнь человека. Бойцы потянулись к Ривасу. Разведчики достали для него тиски, молотки, напильники, и вот не узнать нашего испанца: целыми днями пилит, сверлит, режет. Из ржавого болта одним напильником сделал превосходный боек для пулемета — не отличишь от заводского.

Теперь Ривас повеселел, заулыбался и даже начал полнеть. С рассветом выходил со своим чемоданчиком с инструментами и начинал чинить оружие. Когда было много «заказчиков», он работал и ночью, при свете костра. Потом соорудил себе подобие лампы, которую по-испански называл «марипоса». Заправлялась «марипоса» не керосином, а конским или коровьим жиром. Много оружия, которое было бы брошено, Ривас починил и «вернул в строй».

— Вот человек, золотые руки! — говорили о нем партизаны.

Он действительно все умел исправить.

— Ривас, часы что-то стали!

— Э, плохо! Проба ремонтир.

— Ривас, зажигалка испортилась!

— Проба ремонтир!

Когда потом пришел самолет и мы спросили Риваса, полетит ли он в Москву, он даже испугался и, замахав обеими руками, сказал:

— Ни, ни, я полезна, ремонтир!

Так был найден для отряда ружейный мастер.

Походных кухонь у нас с собой не было. Не было, конечно, и настоящих поваров. Да что там говорить, в первое время и продовольствия никакого не было. Было только то, что крестьяне добровольно нам давали.

Порядок распределения продуктов был очень строгий. Все, что разведчики приносили, все до последней крупинки сдавалось в хозяйственную часть, а там уже шло по подразделениям. Ни один боец не имел права воспользоваться чем-нибудь лично для себя.

В каждом подразделении была своя кухня и одна кухня для санчасти, штаба, радистов и разведчиков.

Поваром на штабную кухню был назначен казах Дарбек Абдраимов. Повар ввел свое «меню» — болтушку. Делалась она так: мясо варилось в воде, затем вынималось, а в бульон засыпалась мука. Получалась густая, клейкая масса, которую мы шутя называли «болтушка по-казахски». Ели болтушку вприкуску с… мясом: хлеба у нас не было.

Когда не было муки — а это случалось часто, — вместо болтушки ели толчонку: в бульоне варили картошку и толкли ее.