– Зачем ты так?

Ли взглянул на товарища; выражение его лица было одновременно ужасным и полным симпатии.

– Разве на работе ты не слышал? Прошлой ночью Генерал Ян убил себя. Он прыгнул с этого моста и размозжил себе голову о речное дно.

Сайхун посмотрел на покрытую рябью речную воду. Внизу, под ним, скользила баржа на буксире. Известие неприятно поразило Сайхуна. Мост совершенно не казался высоким. Сайхун хотел было крикнуть «Нет!», но он давно уже научился молча воспринимать смерть, какие бы чувства ни сжимали горло.

– Даже не верится, – сказал он, глядя вдаль – туда, где Аллегейни-Ривер сливается с широкой Огайо. – Сегодня человек здесь, завтра его нет. Как сон.

Он вспомнил военную выправку Яна, который вышагивал по кухне так, словно все еще командовал войсками на поле брани.

– Он слишком многое потерял,-пробормотал Сайхун, – утратил веру в националистическую Китайскую державу, лишился звания, потерял жену. Он любил только азартные игры да своего сына.

– Он и умер из-за сына, – тихо сказал Ли, когда Сайхун завершил свои воспоминания. Сайхун однажды видел фотографию двадцатилетнего юноши в сильных очках. Снимок всегда лежал в бумажнике генерала, словно бюллетень голосования.

– Как это случилось?

– У его сына был туберкулез. Он нуждался в медицинской помощи.

– Он мог бы обратиться ко мне.

– Ты что – богач? – печально переспросил Ли. – Яну нужно было столько денег, сколько ни у одного из нас не наберется.

– Ну и что же он сделал?

– Он начал играть, – хмуро бросил Ли.

– Нет, только не это. – Перед внутренним взором Сайхуна явственно предстала картина азартных игр.

– Да, – продолжал Ли. – Он играл всю прошедшую ночь и проиграл практически все. На последнюю ставку он поставил все, что у него оставалось. Но и это он потерял. Ян был в таком отчаянии, что даже начал умолять крупье дать ему немного в долг; он просил помочь ему. Но ты же знаешь, какие бессердечные эти азартные игроки. Его нашли сегодня утром. Семейные общины собираются взять на себя расходы на похороны.

– Не поздновато ли? – горько произнес Сайхун. – Немного пораньше эти деньги могли бы спасти жизнь двум людям.

– Они так не думают, – пожал плечами Сэм, и два друга снова пустились в путь.

Они прошли под железнодорожным переездом, дошли до угла Ист Огайо-стрит и пересекли Сендаски-стрит. Там был памятник солдату. У подножия видавшего всякую непогоду мрамора лежали десятки букетов – многие из искусственных цветов – и бурый, немного потрепанный американский флаг. В Китае это могло бы сойти за придорожный храм, где Сайхун мог бы помолиться. Здесь не было места, где можно было бы помолиться за упокой человеческой души.