Его боевое прошлое привлекало меня. Большинство мастеров сегодняшнего времени могли учиться лишь у учеников этих прославленных Учителей; теперь же передо мной был один из тех представителей первого поколения, кто получил свои знания непосредственно у великих. Желание заниматься у мистера Квана переполнило меня, и я попросил его учить меня.

Предложение совершенно очевидно ошеломило мистера Квана. Казалось, что финансовые соображения как нельзя более далеки от него. С сомнением в голосе мистер Кван сообщил, что это обойдется мне в тридцать пять долларов ежемесячно. Потом последовала пауза, после которой мистер Кван добавил, что за эту сумму ученик может заниматься у него четыре-пять раз в неделю – если хочет, конечно. Еще заминка. Словно почувствовав, что сказанное не в полной мере оправдывает размер оплаты, мистер Кван пустился объяснять, на что пойдут остальные деньги.

Как выяснилось, из тридцати пяти долларов мистер Кван тратил на себя лишь десять; еще десять долларов шло на строительство будущей школы, а оставшиеся пятнадцать мистер Кван отправлял в Китай своему учителю, чтобы поддержать его.

Я спросил у мистера Квана, как зовут его учителя: ведь все те, кого он назвал, уже ушли из жизни, и я гадал, кого же он имеет в виду.

– Мой даосский учитель, – ответил мистер Кван.

– Ваш даосский учитель? – с волнением переспросил я. – Но ведь он, наверное, совсем старый!

– Он действительно стар, – нехотя произнес мистер Кван, – у него длинные, совершенно белые волосы и борода. Ему сейчас 142 года. Он проводит время в медитации.

– Сто сорок два года? – еще больше изумился я. – Разве это возможно?

– Конечно, возможно. Ведь он даос.

– А вы?

– Я – тоже даосский аскет. Вообще-то, я обучаю боевым искусствам лишь в качестве побочного занятия.

Мы побеседовали с ним еще немного. Потом мистер Кван собрался уходить. Я еще несколько раз приходил к нему на занятия и вскоре стал одним из его учеников. Я был заинтересован не только в тех редких канонических стилях боевых искусств, которые преподавал мистер Кван, но и в изучении даосизма. Мне нравилось быть его учеником; я называл его Сифу.

Со стороны казалось, что мои сомнения и неуверенность в себе безграничны, поэтому я задавал Сифу нескончаемые вопросы. Как правило, его ответы были обстоятельны и полны глубокого смысла; но иногда он просто сообщал, что мне следует остаться с мучающим меня вопросом один на один. Такой ответ никогда не казался мне обычной попыткой уйти от проблемы, которую он не желал обсуждать. Несмотря на то что покровительство Сифу было щедрым, он никогда не перекладывал на себя ответственность за мою собственную жизнь.