Прошло много времени, как расстрелял караул Сакалаускас. Но суда над ним нет. Это рождает новые слухи и домыслы. К примеру, говорят, что он освобожден от стражи, переведен на лечение в Литву, а правительство республики направило в Верховный Совет СССР ходатайство о его помиловании. Судьбой Сакалаускаса занимаются лично Первый секретарь ЦК Компартии Литвы, «Саюдис». На банковский счет в помощь Сакалаускасу идут пожертвования. А кто же занимается судьбой пострадавших? И это называется гуманизацией и милосердием?

«Р. …Никогда социальное самочувствие народа и его армии не будет нормальным, если мы будем милосердны к бандитам, насильникам, ворам, спекулянтам и таким маньякам, которые, заслышав смех и отнеся его к своей персоне, способны разрядить пистолет».

«Р. …Никогда социальное самочувствие народа и его армии не будет нормальным, если мы будем милосердны к бандитам, насильникам, ворам, спекулянтам и таким маньякам, которые, заслышав смех и отнеся его к своей персоне, способны разрядить пистолет».

Недавно в популярной ленинградской телепрограмме «600 секунд» показывали сюжет из криминальной хроники. В квартире на полу лежала молодая женщина с перерезанным горлом и множеством ножевых ран.

Здоровенный детина с шапкой длинных, под шестимесячную завивку, волос на вопрос о причине убийства ответил:

— Она назвала меня козлом…

Произнес это убийца так спокойно и раскованно, как будто у него спросили, что он сегодня отведал на завтрак. Вот такой гомо сапиенс…

А нам в связи с этим вспомнился тот ленинградский сентябрьский день с прослойкой бабьего лета, когда мы зашли в старый питерский двор-колодец на Невском, где располагается прокуратура Ленинградского военного округа.

В многотомном деле Сакалаускаса потрясли снимки, сделанные в те часы, когда обнаружилась страшная картина расправы в спецвагоне. В каких жутких в своей неестественности позах лежали тела солдат, вмерзшие в лужи крови. Фотографии терзали мозг, давили, сжимали сердце. И если бы литовские так называемые кинодокументалисты показали бы эти снимки в кадрах своего детища «Кирпичный флаг», вся их сенсация с «жертвенностью» Сакалаускаса рассыпалась бы как карточный домик. Но эти документы не вписывались в их «документальный» изыск.

Из почты читателей. «Саша Слесарев рос в деревне у всех на глазах, ведь деревня — как одна большая семья. Когда вышла статья М. Мельника в «Комсомолке», к нам приходили люди, читали ее и возмущались. Мол, Сакалаускас добрый, ласковый, хилый, а какими росли наши дети — ни слова. А ведь и Саша был добрым, очень любил детишек. Однажды увидел, что тезка его, Лазарев, стоит без шапки — холодно было, — снял свою, надел парнишке на голову и говорит: «Носи, она почти новая, а мне скоро в армию…» Дружил Саша с девушкой, звать Вита. Провожала, обещала ждать. И ждет — не верит, что его больше нет. Приезжает из Ворошиловграда, идет к могиле. С живыми цветами. И так каждое воскресенье. Зимой и летом… Не верим, Сашок никогда не был жестоким. Требовательным, исполнительным — да. Об этом говорили его командиры. Об этом знает вся наша деревня».