Как Сакалаускасу могло прийти в голову обмануть то, что обмануть невозможно? Или мертвые сраму не имут?

К сведению адвоката Г. Жукович, которая так же, как и ее подзащитный, предпочитает, мягко говоря, некорректные поступки: служба караула спецвагона проверяется офицерами других частей практически на каждой станции. Употребление спиртных напитков в карауле — тяжелое ЧП. Последний такой случай был в части, где служил Сакалаускас, 17 лет назад.

Из материалов следствия. «Свидетель С. Городецкий: «В следственном изоляторе нашим соседом по камере был Сакалаускас. О расстреле караула нам с Коротковым рассказывал во всех подробностях. «Я израсходовал на них 46 патронов, — говорил он, — стрелял из двух пистолетов в упор. У всех были испуганные лица, они метались по купе и по стенкам и не знали, куда деться. Я заходил в купе и добивал их, лежащих на полу». Мы осуждали его за безвинные жертвы, а ему хоть бы что. Отрабатывал в камере приемы каратэ и распевал романс «Гори, гори, моя звезда».

Из материалов следствия.

«Свидетель С. Городецкий: «В следственном изоляторе нашим соседом по камере был Сакалаускас. О расстреле караула нам с Коротковым рассказывал во всех подробностях. «Я израсходовал на них 46 патронов, — говорил он, — стрелял из двух пистолетов в упор. У всех были испуганные лица, они метались по купе и по стенкам и не знали, куда деться. Я заходил в купе и добивал их, лежащих на полу». Мы осуждали его за безвинные жертвы, а ему хоть бы что. Отрабатывал в камере приемы каратэ и распевал романс «Гори, гори, моя звезда».

Теперь о жестокости. Лишь один факт из множества. Прапорщик Алексей Котовский всего на год был старше Сакалаускаса. Пока тот заканчивал техникум, Алексей отслужил на «отлично» срочную, закончил школу прапорщиков. Скромный, мягкий по характеру, он мухи никогда не обидел. Так о нем отзывались сослуживцы и командиры. С Сакалаускасом ехал в спецвагоне второй раз. Никаких личных обид у Артураса к прапорщику не было. Он даже не знал его фамилии, как выяснилось на следствии. Тем не менее все это не помешало Сакалаускасу первую пулю пустить в голову спящего начальника караула. И когда тот, тяжело раненный, окровавленный, все-таки нашел в себе силы выйти из купе, Сакалаускас еще всадил ему шесть пуль. За что? Только за то, чтобы переодеться в форму прапорщика — вероятность задержания военным патрулем гораздо меньше, чем солдата. Даже подтяжки с брюк Алеши Котовского прихватил с собой убийца.

Таких деталей, от которых горло перехватывает сухая судорога, читатель не найдет ни у Мельника, ни у Зазориной, ни у литовских журналистов. Им был нужен другой Сакалаускас, лубочный, некий великомученик от армии. Что им до других судеб!