— Что здесь делают?

— Модерновую мебель. Сидеть на ней нельзя, но ее все покупают.

— А если не работать, с ума можно сойти? Так ведь?

— Вы, насколько мне известно, летчик. Здоровье у вас, видимо, отменное, вы летали на больших высотах. Так что с ума здесь не сойдете.

Наступило время ужина, гремели двери, открывались и закрывались с железным грохотом, уголовник с каким-то навечно удивленным лицом просунул в окошечко над дверью две миски с кашей и алюминиевыми ложками, два ломтя хлеба, две кружки чаю, оглядел новенького, но, так как Пауэрс и Петерсон молчали, замкнул окошечко и побрел дальше в сопровождении конвоира.

После ужина Петерсон спросил у Пауэрса:

— А как вы-то оказались в столь неуютном месте?

— Вы, наверное, читали, как это случилось! Я всегда считал, что с русскими шутки плохи. Но стремление немного побольше заработать — у меня ведь очень интересная жена! — затмило эту истину. Я стал летчиком-высотником для ведения воздушной разведки. В тот злополучный весенний день я пересек границу Советского Союза. Все шло хорошо. Стояла солнечная погода. Я полагал, что все закончится удачно, но русские подняли в небо зенитные ракеты, и одна из них сделала все, чтобы я попал в «дружеские» объятия. Самолет камнем полетел к земле. Правда, самолет можно было превратить в груду осколков, спокойно падающих вниз: на борту самолета есть устройство для взрыва. Но я прыгнул, совершив самый длинный прыжок, чуть не в тридцать километров… — Лицо его стало вдруг злым, он продолжал все горячее: — А теперь некоторые подлецы говорят: «Почему не взорвал самолет?» А в сущности, я даже счастлив, что не сделал этого, не взорвал это чудище. Кто знает, может быть, кнопка сработала бы немедленно и вместе с обломками самолета на землю полетели бы и мои обломки? А эти подлецы до сих пор твердят: «Пусть за это Фрэнсис сгниет в советской тюрьме!» Да, я вам не представился. Меня зовут Фрэнсис.

— А меня — Юхан. — И после паузы: — А у вас есть какая-нибудь возможность освободиться раньше?

— Отец сказал мне — вы ведь знаете, что мои родители были допущены на суд и отец был на свидании, как и мать, и теща, и жена, — так вот, отец сказал, что несколько лет назад в Америке был арестован советский разведчик Абель. Отец тогда же сказал мне, что по возвращении домой он обратится в прессу и подымет кампанию за обмен меня на Абеля.

Он замолчал и стал укладываться спать. Петерсон тоже начал готовить свою кровать. На его замечание, что хозяева Фрэнсиса будут предпринимать меры, чтобы облегчить его участь, Пауэрс сказал: